Лиам застонал, чувствуя, как в голове пульсирует острая боль. Он попытался приподняться, опираясь на локти, но тут же упал обратно, задыхаясь от новой волны головокружения. Комната кружилась, словно карусель, и ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы зрение сфокусировалось.
Он лежал на холодном полу, всё в той же комнате Бобби. Ни Кентина, ни Шарлотты не было. Он остался один.
«Где они? С ними всё в порядке?»
Превозмогая боль, он всё же поднялся на ноги. Голова гудела, тело ныло от ушибов, но он должен был понять, что произошло. Осторожно, стараясь не оступиться, он подошёл к лежащему на полу незнакомцу. Тот лежал в неестественной позе, залитый кровью.
Лиам сглотнул, ощущая привкус тошноты. Он не убивал его. Он лишь боролся за свою жизнь. Но кто-то другой закончил начатое. Кентин? Шарлотта? Или кто-то ещё, кто следил за ними?
Лиам, избегая прикосновений к окровавленной ткани, обыскал карманы плаща. Ничего интересного — только смятые купюры и какой-то странный амулет. Но в боковом кармане он нащупал что-то плоское и прямоугольное. Фотографию.
Лиам достал её, стараясь разглядеть изображение в тусклом свете, пробивающемся сквозь щели в окнах. Сердце ёкнуло. На фотографии была изображена девочка. Лет семи, с упрямым взглядом и непокорным локоном, выбивающимся из-под косички. Но главное — она была похожа на Изабеллу. Ту самую Изабеллу Боул, местную королеву школы, богатую, избалованную и невыносимую. Дочь Джека Боула — авторитета в своём деле, чьё влияние простиралось на весь Лас-Вегас.
Что всё это значит? Какая связь между убитым человеком, похищением детей и Изабеллой Боул? В голове Лиама завертелся хаос вопросов, требующих немедленных ответов. Он чувствовал, как клубок загадок затягивается всё туже, грозя утащить его на самое дно.
Лиам сунул фотографию в карман, словно она была ключом к разгадке. Он снова обвёл взглядом комнату, пытаясь не упустить ни одной детали. Всё было как раньше, за исключением трупа в углу.
Его взгляд скользнул по старому столу, заваленному шахматными фигурками и старыми журналами. И вдруг он замер. На самом краю стола, прижатая шахматной доской, лежала небольшая записка.
Лиам подошёл ближе и развернул её. Почерк был до боли знакомым. Это писал его отец.
Лиам, сынок,
Я знаю, что ты, возможно, злишься на меня. Но я прошу тебя вернуться домой. Я должен тебе кое-что рассказать. И, поверь мне, это очень важная новость. Возвращайся немедленно. Я жду тебя. И… да, у меня есть для тебя интересный сюрприз. Надеюсь, тебе понравится.
Твой отец.
Лиам нахмурился. «Интересный сюрприз»? Что это может значить? Почему он был здесь? Что такого важного он должен был ему рассказать?
В животе у Лиама похолодело от дурного предчувствия. Слишком уж милой казалась эта записка, слишком не вовремя. Парень не мог объяснить, почему, но каждой клеткой тела чувствовал — что-то идёт не так.
И тут его осенило. Сюрприз, о котором писал отец. Что, если этот «сюрприз» как-то связан с Шарлоттой и Кентином? Что если отец знал о его друзьях? Что, если…
Мысль, крутившаяся в его голове, была настолько ужасной, что ему стало трудно дышать. Что если он хочет им навредить?
Сердце бешено колотилось в груди. Он знал отца слишком хорошо, чтобы понимать, что тот способен на всё ради достижения своих целей.
Лиам выскочил из комнаты, не обращая внимания на боль в голове. Он не позволит этому случиться. Никогда.
Парень бежал по тёмным улицам. Каждый шаг, каждый вдох был пропитан страхом за Шарлотту и Кентина. Он молился, чтобы не опоздать. Он молился, чтобы его отец не оказался тем чудовищем, которое он себе представлял. Но он знал, что должен быть готов к худшему.
Его дом. Он мчался к нему, готовый к войне. Войне за жизнь своих друзей, за свою правду, за своё будущее. Войне против собственного отца.
Конец эпизода
