Когда ребята сели, они почувствовали, как атмосфера сгущается от напряжения, словно всё вокруг замерло в преддверии надвигающейся бури. Мужчина в костюме напротив, скрестив руки на груди, заговорил ровным, но стальным голосом:
— Лиам — мой сын, — в его словах сквозила нотка напряжения. — Но он вновь продемонстрировал непонимание простых истин: в этом мире существуют границы, которые нельзя переступать. И, судя по всему, вы намерены повторить его ошибку. С этого дня я не желаю видеть вас рядом с ним.
Шарлотта, поняв, кто этот загадочный человек, сидящий перед ними, не могла произнести ни слова в ответ, крепко вцепившись в руку Кентина, будто искала в нём защиту. Кен же всем нутром ощущал на себе ледяной взгляд отца Лиама, исполненный нескрываемой неприязнью. Каждое его слово звучало как обвинение.
— Вы понятия не имеете, во что ввязались. Этот мир жесток, и я не позволю своему сыну повторить ошибку, связавшись с теми, кто не знает своего места.
Парень понимал, что нужно действовать осторожно, подбирая правильные слова. Обменявшись взглядом с Шарлоттой, он попытался оценить ситуацию.
— Мы… мы можем помочь.
— Вы не представляете себе всей картины. Лиам вовлечён в дела, которых вам лучше не касаться. Ваша помощь будет только помехой.
Кентин и Шарлотта молчали, осознавая, что ситуация накаляется. Шансы таяли с каждой секундой, но отступать они не собирались.
— В последнее время Лиам выглядел измученным. И теперь понятно почему, — голос Кентина звучал твёрдо, несмотря на внутренний страх. — Вы — источник его проблем. Даже зная Лиама всего пару недель, я вижу это.
Отец Лиама разразился смехом, в котором не было ничего, кроме злобы и презрения.
— Вы наивны, как младенцы! Думаете, знаете моего сына? Вы видите лишь фасад, не понимая истины. Он предназначен для великих целей, и я не позволю соплякам вроде вас встать у меня на пути!
Кентин ощущал, как леденящий страх сковывает его изнутри. Разговор принимал зловещий оборот, из-за которого они могли пострадать.
— Вы не вправе диктовать ему, с кем быть. Лиам — не марионетка в вашей игре.
Шарлотта, до этого хранившая молчание, вдруг заговорила:
— Мы хотим помочь, потому что искренне беспокоимся за него. Если вы действительно любите своего сына, то должны понять, что ему нужна поддержка.
В глазах отца Лиама мелькнула тень, будто на секунду его каменная маска дала трещину. Но она тут же вернулась обратно.
— Любовь? Поддержка? — он усмехнулся. — В мире, где правит сила, эти понятия — роскошь, которую мы не можем себе позволить. Лиаму нужна не поддержка, а дисциплина. Он должен понять, что его долг перед семьёй превыше его личных желаний.
— Но ведь именно это его и гложет! – выпалила Шарлотта, не выдержав. – Вы видите только долг, а не человека! Он словно загнан в клетку вашими ожиданиями!
— Довольно! — прогремел мужчина. — Мне надоело возиться с детишками, которые нарушают мои планы.
Мужчина резко встал, и подошёл к окну, повернувшись спиной к Кентину и Шарлотте. В зале повисла тишина, прерываемая тяжёлым дыханием ребят.
— Я дам вам один шанс. Уйдите. Исчезните из жизни Лиама. Забудьте о нём. И я гарантирую вам безопасность. В противном случае… последствия будут необратимы. Не для Лиама, а для вас.
Кентин и Шарлотта переглянулись. Страх боролся в них с упрямством и желанием помочь Лиаму. Цена, которую им предлагали заплатить, была непомерно высока.
— И что будет с Лиамом? Вы думаете, он будет счастлив, если мы просто уйдем? — спросила Шарлотта, в ее голосе звучала отчаянная надежда.
— Он привыкнет. Он поймет, что это было необходимо, — ответил мужчина, хотя в его голосе не было уверенности. — Ему придется.
Кентин почувствовал, как рука Шарлотты сильнее сжала его ладонь. Он знал, что она сейчас думает. Они не могли просто так сдаться.
— Мы не уйдем, — сказал Кентин, глядя прямо в глаза отцу Лиама. — Мы не можем просто бросить его.
Мужчина усмехнулся, но на этот раз в его усмешке не было ни злобы, ни презрения, лишь усталая обреченность. Он кивнул охранникам, и те, словно по команде, вытащили на стол два толстых конверта.
— В этих конвертах достаточно денег, чтобы вы смогли начать новую жизнь, где угодно, только подальше от Лиама. Уезжайте. Забудьте о нем. И тогда, возможно, я забуду о вас.
Кентин посмотрел на конверты, потом на Шарлотту. Её лицо было бледным, но в глазах горел огонь. Он знал, что она никогда не согласится. Да и он сам…
— Мы не продаёмся, — холодно ответил Кентин, отодвигая конверт. — Вашим деньгам здесь не место.
Отец Лиама нахмурился.
— Вы делаете большую ошибку. Я не привык повторять дважды.
— Возможно, вам стоит привыкнуть, — вмешалась Шарлотта. — Потому что мы не собираемся никуда уезжать. Лиам — часть нашей жизни, и мы не откажемся от него из-за ваших угроз и денег.
Конец эпизода
