Бартер

Было очень холодно, но Светлана тряслась не от холода, её обуревал ужас. И даже тёплый вязаный свитер мужа не мог согреть замёрзшую душу. Она хотела, чтобы всё это быстрее закончилось. Всю ночь не спала и не могла ничего съесть. Утром столкнулась с осуждающим взглядом отца и еле-еле вместе с матерью уговорила его не идти с ней. Вдруг что случится, вдруг он спугнёт Ларису Михайловну и придётся идти в милицию. Её точно посадят в тюрьму после этого и прав родительских лишат. «Господи, что будет с детьми тогда…» Отец через силу согласился остаться и сказал, что, если до вечера молодая мать не вернётся с ребёнком на руках, он поднимет на уши весь город. В итоге Светлане пришлось просто-напросто убежать из дома, чтобы отец не узнал, куда нужно идти.

Шёл час, второй. Сердце, будто гигантский механизм башенных часов, неустанно отстукивало свой ритм. Стук. Стук. Светлана постоянно осматривалась по сторонам в поисках женщины в пыжиковой шапке. Стук. Но её всё не было и не было. Начало темнеть, время давно перевалило за три часа, молодая мать неустанно стояла возле дома ребёнка и искала взглядом Ларису Михайловну, которая уже давно должна быть на месте. Но видела только редких прохожих, парочку подростков, идущих под ручку вдалеке, трёх молодых людей в спортивных костюмах, идущих навстречу, и мамочку, гуляющую с коляской на противоположной стороне улицы. Светлана засмотрелась на неё, на глаза накатились слёзы, ей в голову пришло осознание всего того, что произошло, и всего того, что она натворила. Тяжёлый клубок, состоящий из мук совести, упал ей на плечи и вгрызся через них в грудь. Стук-стук-стук. Мир вокруг снова застыл белой пеленой, и для женщины в тот момент существовала только она и молодая мамочка на другой стороне улицы, олицетворявшая всё, что растеряла в себе Светлана. Если бы в её глазах ещё способны были появиться слёзы, они залили бы их целиком. Но измотанный организм уже был неспособен реагировать на эмоции. Неожиданно в этот микромир, созданный Светланой, ворвались мимо проходящие молодые люди в спортивных костюмах и один из них, с красными полосками на штанах, не проронив ни слова, стремительно приблизился к ней и резко ударил кулаком в губы.

Она не понимала, что происходит, её сильно оглушило, все звуки и ощущения доходили до неё сквозь толстую оболочку. Покуда и вовсе не стихли. Молодая мать почувствовала, что кто-то поднимает её на ноги, она ощутила железный привкус крови во рту, и это помогло ей хотя бы немного вернуться в реальность. Ей помогала подняться та самая мамочка с коляской с противоположной стороны улицы. Мамочка была перепугана, она говорила много слов, которые в тот момент не воспринимались Светланой. Она лишь мотала головой, пытаясь прийти в полное сознание. Затем начала себя судорожно ощупывать, отчего резко резануло болью ребро, и она почувствовала, что дыхание даётся с трудом, а затылок ныл тупой болью, потихоньку подбиравшейся ко всей голове. Девушка пыталась привести Светлану в чувство, говорила, кричала что-то, пытаясь привлечь внимание остальных прохожих. Но улица была пуста. Вдруг рассеянный разум Светланы резко пронзила мысль и та запустила руку в карман своего пальто, в котором отсутствовал кошелёк с деньгами. Адреналин закипел в крови, зрачки расширились, и голова тут же выпала из анабиоза.

— Я вам скорую вызову сейчас. У вас всё хорошо? Вы слышите меня? Ох, изверги! — наконец-то стала понимать слова мамочки Светлана.

— Деньги. Они деньги забрали, — еле ворочая языком произнесла та.

— Деньги? У вас были деньги? Вы запомнили кого-то из них? Ужас какой! Звери! Давайте помогу встать и в больницу доведу. Вам туда надо и в милицию. Вы запомнили кого из этих уродов?

— Деньги. Они забрали деньги. О боже! — не обращала внимания на слова девушки Светлана.

— Да ладно деньги, Господи, главное, что вы живы.

Светлана поднялась на ноги, пошатнулась, загребла рукой снег и приложила к губам. Притронулась к ним языком и поняла, что губы прилично распухли. Почувствовала во рту прохладу снега, зажмурила глаза и простонала про себя.

— Вы можете идти? Я вам помогу дойти до больницы, и в милицию вам надо, — прихватила Светлану за руку девушка.

— Нет. Нет. Нет! — высвободилась та из её рук. Она резким движением отскочила от мамочки и пошла в сторону, набирая шаг.

— Стойте, вам нужна помощь, ну что вы! — пыталась остановить её девушка с коляской.

— Нет… Нет… Нет…

Светлана больше не обращала внимания на её слова, она упорно куда-то шла. Шла, мотая головой. Шла, не зная, что делать. Паника нахлынула безудержной волной цунами, она резко побежала по улице, несмотря на боль в теле и распухших губах. Неизвестно, сколько времени прошло. Неизвестно, как быстро оно летело. Было уже темно, но стемнело давно. Она металась из стороны в сторону, она просто куда-то шла, она в отчаянии везде искала женщину в пыжиковой шапке, или молодого человека с красными полосами на спортивных штанах. Хоть кого-то, за кого можно зацепиться взглядом. Она искала своего ребёнка. Просто и бездумно, безумно. Она прибежала к таксофону на улице, пыталась набрать номер Ларисы Михайловны, но в трубке была тишина, ни длинных гудков, ни коротких. Набрала Игоря, трубку подняла его жена, Светлана спутанно пыталась хоть что-то объяснить, но была послана в известном всем направлении. Отчаяние окутало её и стало тянуть в свой тёмный омут. Она прошла несколько кварталов, изучила каждый угол, абсолютно не понимая, что делает, покуда отчаяние окончательно не поглотило её полностью. Она села на лестнице подземного перехода, опустила голову на обмороженные руки и просто остановилась. Она, казалось, даже не дышала, голова была пустая, глаза не мигая смотрели вниз.

— Женщина, что случилось, вам плохо? — обратился к Светлане случайный прохожий. Та резко пришла в себя, поднялась на ноги и, неестественно коротко мотая головой, отправилась вниз, не обращая внимания ни на что, ни на кого.

Она, обессиленная, плелась по подземному переходу, еле переставляя ноги. Безысходность и мрак окутали её своей вуалью. Редкие прохожие не обращали на неё внимания. Им не было до неё дела, как и ей не было дела ни до чего, что происходило вокруг. Она преодолела вираж подземного перехода и увидела молодых людей в спортивных костюмах. И снова в теле вспышка адреналина, она узнала того самого с красными полосками на штанах. Женщина без задней мысли двинулась в их сторону, не понимая, что будет делать и вообще, что она может предпринять. Молодые люди её не видели и не замечали, они стояли рядом с небольшой кучкой попрошаек и общались о своём. Светлана шла вперёд, как ледокол, она просто двигалась к своей цели, к тому молодому человеку с красными полосками на штанах. Неожиданно с краю что-то привлекло её внимание. Это была цыганка, которая тихонечко выла какую-то несвязную песню и качала на руках грудного ребёнка, закутанного в грязные тряпки. Когда они сравнялись с цыганкой, их взгляды пересеклись, та подняла на неё глаза и начала просить милостыню, помощи, чтобы прокормить младенца. Тот в руках цыганки сладко спал, будто вообще и не шевелился. Она приподняла его чуть выше, демонстрируя Светлане, от чего тряпка сползла с лица ребёнка и женщина увидела на его щеке родимое пятно. То самое родимое пятно?

Кровь резко ударила в голову, в тело, как от искры спички во взрывоопасной среде, наполнилось огнём. Глаза расширились, сердце с бешеной скоростью стало перегонять кровь. Светлана выхватила ребёнка из рук цыганки и от испуга ударила ей носком сапога в лицо. Стремительно побежала с ним в сторону выхода, распугивая людей. Цыганка верещала от боли на весь подземный переход. «Украли ребенка!» «Воровка!» «Держите её!» За Светланой ломанулись молодые люди в спортивных костюмах. Но в ней было столько первобытной силы в тот момент, что она стремглав вылетела наверх из подземного перехода и бежала, бежала, бежала. Бежала, пока не оторвалась от молодых людей. Пока рядом не оказалось никого вокруг. И только тогда она остановилась и глубоко отдышалась. Всего чуть-чуть. Она посмотрела на ребёнка. На родимое пятно на щеке. Это ведь то родимое пятно. Да? Это он? Это её ребёнок? «О боже, Ванечка!» «Ваня!» «Ванечка!» — говорила она вслух, и голова рвалась от потоков стучащей в ней крови. Ребёнок не реагировал на её движения. «Боже мой! Ванечка, не спи, не спи! Господи! Домой! Надо домой! Не замерзай, Ванечка!» Молодая мать сняла с себя свитер мужа, укутала им ребёнка и, надев обратно пальто поверх майки, побежала домой.

Силы были на исходе, но Светлана преодолела махом все пролёты лестничной клетки и, задыхаясь, влетела в свою квартиру. Там её встретили перепуганные старшие дети и родители.

— Господи, Света, что случилось? Я уже в милицию собирался звонить! — прокричал перепуганный отец.

— Светуля, это Ванечка? Ты забрала Ванечку? Что с губой? Почему разбита? Что случилось? — проговорила перепуганная мать Светланы.

Дети тоже что-то кричали. Светлана уже ничего не понимала, она просто сползла спиной по входной двери и уселась на пол вместе с ребёнком, не понимая ничего, смотря куда-то в пустоту. Мать Светланы аккуратно забрала из её рук младенца, оставив в руках лишь свитер, и понесла в гостиную, отец последовал за ней, а дети, плача, упали к Светлане. Дёргали её, пытались растормошить, они были перепуганы до смерти. Но молодая мать мяла в руках свитер и не реагировала ни на что. Моральная чаша была опустошена полностью.

— Не дышит! О боже, Володя! Он весь холодный! Он не дышит! Не дышит! Вызывай скорую! — послышались слова матери Светланы из гостиной. Оттуда с ужасом выбежал отец Светланы и принялся набирать на телефоне «03». Он был напуган, он путался в словах, объясняя дежурному врачу, что случилось. Из гостиной в это время доносились стоны матери Светланы. Дети, перепуганные до смерти, носились то к Светлане, то в гостиную. А та просто смотрела в пустоту. Сидела на полу прихожей и смотрела в бездну тёмную и непроглядную.

Скорая прибыла через несколько минут. Мимо Светланы мелькнули медицинские халаты, проследовавшие в гостиную. В квартире творился настоящий хаос. Вокруг носились перепуганные дети, мать бегала на кухню, отец в панике нарезал круги по квартире. А молодая мать всё так же мяла в руках свитер и смотрела вперёд, не мигая. Она уже всё осознавала, она всё понимала, но не хотела сама себе этого говорить. Каменный взгляд лишь чуть-чуть дрогнул веком, когда до ушей донеслась фраза врача, поставившая точку. Точку всего. Фраза, гранитной плитой на всех упавшая и придавившая своей тяжестью.

Ребёнок мёртв.

Бабушка увела плачущих в истерике старших детей в комнату. Она сама ревела навзрыд. Отец с мертвенно бледным лицом стоял у окна гостиной, пока врач занялась Светланой, ткнув нашатырём под нос. Та лишь чуть-чуть пришла в себя, чтобы реагировать кивками на слова врача. Она не понимала, что ей говорят, просто отвечала по инерции: «В переходе», «Забрала», «У цыганки». Из гостиной подошёл рассеянный отец, они с врачом переговаривались, Светлана еле-еле улавливала разговор. До неё стали доноситься обрывки разговоров. Отрывки рассказа всей ситуации от отца, отрывки слов врача: «Я такое встречала…», «Они накачивают детей наркотиками…», «Ребёнок умер несколько часов назад, точно я сказать не могу”, «Они живут месяц-два у них…», «Я обязана сообщить в милицию». Вдруг отец схватился за грудь и стал хватать ртом воздух. Врач тут же взяла его под руку и увела на кухню, где начала приводить его в чувство.

— Тише, тише, дышите, я сейчас вам капельницу поставлю.

Прибежала перепуганная мать Светланы, чуть не словила обморок сама, но справилась и стала помогать врачу.

— Уф-уф… Уф… — тяжело дышал отец.

— Володя, Володенька, дыши, дыши, вот так, вот так, — помогала привести его в чувство жена, пока врач вешала капельницу на гвоздик.

Владимир быстро стал приходить в себя, дыхание нормализовалось.

— Уф-уф, дети-то… С кем? — смог выговорить он.

— У себя в комнате. Я сказала им там сидеть, покуда не скажу выходить. Они перепуганы, Володь, совсем не понимают, что происходит. Они такие маленькие ещё. Я им не смогу сказать, не смогу объяснить. О господи, Ванечка! Света! Что с ней будет? — пыталась успокоить поток мыслей в своей голове мать Светланы.

Тем временем Светлана встала на ноги и с отсутствующим взглядом зашла к детям в комнату. Шок. Ноль эмоций. Она не понимала что происходит. Просто существовала. Присела на постель, дотронулась до головки Катеньки, та вздрогнула и начала завывать в подушку. Светлана дотронулась до Стёпки.

— Уйди! Я ненавижу тебя! — в ярости прокричал сын и оттолкнул мать.

Светлана отпрянула и съехала с кровати. Опустила голову. Поднялась на ноги и вышла из комнаты, бросив взгляд на детей через плечо. Видели бы они его, сразу бы всё поняли.

— Трудно сказать, что будет с вашей дочерью… Извините, но мне надо вызвать милицию, я всё-таки должна, — мягко произнесла врач на кухне, заканчивая измерять отцу давление.

— Подождите, я сам, я сейчас… Господи боже… Подождите минутку, уф-уф, — пытался встать со стула отец.

— Успокойтесь, дышите. Я сама позвоню, вы сидите.

На кухню вбежала Катя с глазами полными ужаса.

— Там мама! Она! Она Ваню взяла! И ушла! Бабушка, куда она ушла?! Мамочка! — в истерике начала реветь девочка.

Все сразу же выскочили в прихожую и заметили открытую входную дверь и отсутствие Светланы. Врач забежала в гостиную и увидела, что ребёнка там нет, а в детской комнате был только Стёпа, который, уткнувшись в подушку постели, беззвучно рыдал.

* * *

Морозный северный ветер забирался под подолы пальто, но нисколько не волновал Светлану. Она опустила нос в вязаный свитер, в который был закутан ребёнок, и со стеклянным взглядом шла вперёд.

— Лёшенька, милый мой, хороший. А помнишь, ты Ванечку хотел? Вот, смотри, Ванечка. Наш милый, наш маленький Ванечка. Подожди, я дам тебе его на руках подержать. Осторожнее с головкой только, он ведь маленький. Наш. Ванечка.

Послышался гудок резко проносящейся по рельсам электрички. Светлана с ребёнком на руках шагнула ей навстречу.

— Лёшенька, спой нам песенку…

— Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях встречусь я с тобою…