Если переводить на человеческий язык – Система была в бешенстве. После услышанного от незнакомой девушки она засыпала всевозможными вариантами дальнейшей стратегии.
Возникала неоднозначная ситуация, этот факт очень раздражал алгоритмы, они пытались сгенерировать наиболее оптимальный путь решения проблемы и не находили. Лишь что-то приблизительное, то, что возможно сработает – проценты не внушали доверия.
У белокурой незнакомки не было инъекции. Однако она упомянула Исток и предложила сделку, условия которой пока андроиду были неизвестны. Самый логичный вывод, какой могла предложить Система – запасы девушки на нуле или полностью истощены, и она в поиске аномалии ради собственного выживания. И это могло стать практически идеальным совпадением, если бы не одно критическое замечание алгоритмов.
Девушка имела все шансы просто не дожить до Истока, где бы он ни находился. Не дожить в здравом разуме - и тогда ему придётся её уничтожить. Клэйтон не знал, обладает ли она информацией о том, что делают с зависимыми людьми любые физические повреждения их тел. Живя в подобной среде, она должна была получать хотя бы незначительные ранения. Нано-тела моментально регистрируют «дефект» организма и стараются как можно быстрее его устранить, а, значит, требуют более частого восполнения.
Андроид успел зафиксировать, что рана была серьёзная. Даже, если игнорировать быстрый расход инъекции, не так далеко до обыкновенного заражения. Времени на принятие решения практически не оставалось.
Алгоритмы пометили незнакомку, как приоритетную цель на данном этапе выполнения основной задачи.
>Встреченный объект имеет наивысший процент вероятности
успешного выполнения задания
>Поиск альтернативных вариантов – не оптимален. Количество потерянного времени в данных условиях прогнозируется с наименьшим процентом точности.
«Он подозрительно легко согласился. Нет, даже не дал конкретного ответа, - девушка чуть обернулась назад. – Просто пошел за мной».
Послышался усталый, тяжкий выдох. Тонкие пальцы, большой и указательный, раздраженно потирали переносицу. «Этот парень, правда, странный. Или я отвыкла от людей за два года… Но все равно, пока что… Лучше быть настороже.»
Рука нещадно ныла. Кровотечение уже остановилось и опасности смерти от кровопотери не возникало. Но рваные края раны будто каждым миллиметром и оголенной нервной клеткой чувствовали прикосновение мокрой ткани плаща и рукава рубашки, отзываясь жгучей болью. Шевелить рукой было невозможно – видимо, где-то все-таки повреждены кости или мышцы. Пришлось кистью здоровой руки зажать место ранения и каждый раз стискивать плотно зубы, чтобы не разныться от боли перед новым знакомым, создав о себе не очень хорошее первое впечатление.
Высокие, сухие стебли блеклого, соломенного цвета мягко шелестели, словно убаюкивая и нашептывая тихую, еле уловимую мелодию. Под ногами чувствовались изборожденные остатки корявого, неровного асфальта. Видимо, здесь раньше была парковка для посетителей. В этом бескрайнем поле, через которое пролегал путь к заброшенному парку, заросли достигали почти человеческого роста. Безмолвный шелест, сливающийся со звуком шагов двух путешественников, и мягкое покачивание успокаивали, увлекая в эту окружающую обманчивую умиротворенность. Девушка опасливо оглянулась, стряхивая с себя дрему, которой уже успела поддаться. «Не стоило идти этим путем. В зарослях могут прятаться одичавшие…» Тусклый диск солнца в зените слабо светился за пеленой серых сплошных облаков, почти не давая тепла или яркого света, характерного для этого времени суток. Дальнейший путь к новому убежищу в заброшенном парке продолжился в задумчивой тишине. Девушка была занята размышлениями о дороге к Истоку и, кажется, так углубилась в свои мысли, что совсем забыла о Клэйтоне.
Клэй настолько закопался в оповещениях Системы, что оставил перемещение из опасной зоны где-то на фоне. Он был вынужден довериться девушке и следовать туда, куда она его ведёт. Андроид не представлял, каким заторможенным выглядит со стороны, но каких-то критичных опасений по этому поводу не было, незнакомка легко может всё списать на шок.
«Поиск оптимального пути завершён»
Система успокоилась и выдала окончательный результат очень вовремя. Они добрались до заброшенного парка, судя по окружению. Слуховые анализаторы фиксировали вокруг непривычную тишину, изуродованные временем высотки казались отсюда совершенно недосягаемыми – обманная иллюзия, но от неё почему-то все процессы переходили в более стабильное состояние, замедляя свою многопоточную активность. Фоновый анализ предположил, что девушка завела его сюда, потому что одичавшим предпочтительнее обшаривать покинутые бетонные строение, где есть вероятность наткнуться на таких вот одиночек, как она. Однако возможно, что выбор места был инстинктивен.
В любом случае данная локация не поможет ему выполнить манёвр, на который необходимо затратить лишь секунды. Придётся положиться на импровизацию самообученных алгоритмов.
Клэйтон не фиксирует момент – находятся ли они в движении или уже остановились. Программе важно лишь то, что девушка не смотрит, она повёрнута к нему спиной.
«Будет больно, да?».
Отстранённая, едва слышимая мысль андроидом не замечена. Он полностью сосредоточен на подзадаче. Достать из кармана сворованной ветровки шприц, воткнуть его в блок питания за грудной пластиной – мгновенное действие, которое андроид выполнил практически незаметно для человеческих глаз. Часть содержимого блока заполнила шприц золотистой, густой массой.
«Больно... боль ТАК ощущается? Нет, не может быть».
«Уровень заряда: 41%»
Система предполагала резкое сокращение заряда, всё-таки Клэй собирается отдать эти 10% девушке – те нано-тела, какие составляли внутренности его блока питания.
Чего Система не предполагала – неопределённого поведения, резкого возбуждения заблокированных сенсоров. Перед оптическими блоками – бесчисленное количество оповещений об ошибках и предупреждений о физическом повреждении корпуса. По всем проводящим системам, словно растеклось что-то жгучее, как расплавленное железо в искусственных венах.
Выбор не должен был привести к настолько критическим последствиям!
>Последствия некритичны. Доза инъекции для необходимого объекта получена
>Оставшегося заряда хватит на полтора месяца с учётом погрешностей
>Для экономии заряда рекомендуется перевести все фоновые
процессы и приложения, имеющие наименьший приоритет в спящий режим
«Как же больно... больно. Как это отключить? Почему не отключается?»
В реальном времени проходит не более трёх секунд. Клэйтон теперь ясно видит, что девушка продолжает идти вперёд, она ничего не заметила. Сам же он замирает на месте, жмурится и прижимает ладонь к груди – жест больше похожий на что-то инстинктивное, словно это поможет избавиться от слишком реальной болевой эмуляции, какую принесли взбунтовавшиеся компоненты.
Он уже испытывал подобное – где-то очень давно. В другом мире, который ещё не знал катастрофы, в котором шла совсем иная война. Вот только там боль ощущалась иначе, словно на самой глубине исходного кода.
***
«– Мы ещё встретимся, мой дорогой, не переживай так.
– Но... но я не могу! Вы всегда подсказывали, что мне делать, если я неверно понимал запрос, давали совет, Вы... Вы относились ко мне, как... как к человеку!
– Знаю, Клэй. За это меня и уволили.
У Системы получилось сохранить это короткое воспоминание, уберечь от людей, от полного уничтожения. Или у Клэя получилось? Он слишком чётко видел перед собой пожилую женщину, и каждая деталь её внешности – вьющиеся седые волосы, спадающие на плечи, паутинки морщин у зелёных, печальных глаз, чуть помятый лабораторный халат, который она то и дело нервно поправляла – всё это казалось невероятно... родным? Применимо ли подобное слово к разработчику, который писал его операционную систему? Он помнит кусок того разговора, то стерильное, почти белое помещение, похожее то ли на огромный ангар, то ли на сборочный цех. Свет был невероятно ярким, будто кто-то решил выжечь ему зрительные компоненты.
– Ты предназначен совсем для других задач, как мне это ясно дали понять.
Она смеётся. Смеётся грустно, опустошённо. Андроид когда-то был способен различать настолько тонкие эмоции? Необычно, будто нечто чужеродное просачивается в нейронные связи, почти магическая способность.
И ещё та женщина из далёкого прошлого врала. Она так... прощалась? Давала ложную надежду? Но зачем?
– Вас посылают к Ним, да? За что? Неужели этого наказания недостаточно? Недостаточно того, что Вы едва не погибли?
Клэйтон из прошлого проговаривает вопросы раздражённо, злобно. Нет... он почти в ярости, отголоски которой здесь – в настоящем, андроид чувствовал на себе в недавнем сражении.
– Я нарушила важный пункт, который был прописан в моём договоре. Цель твоего создания слишком важна для нашего общества, я же ослабила тебя своими... экспериментами.
– Это несправедливо. Я же теперь... я теперь не вспомню Вас?
Ярость моментально затухает, от осознания слегка тормозят мыслительные процессы, и голос андроида кажется, как и прежде – холодным и отстранённым.
Женщина (как же её зовут? Эту информацию Система ему не оставила) улыбается, и теперь в этой улыбке видна, пусть и далёкая, но надежда.
– Только, если сам не захочешь, Клэй. Да, они сотрут твою память, постараются исправить поломанные куски кода. Но ты же не собираешься сдаваться, верно? Просто знай, что я всегда буду тебя ждать. Где бы ни оказалась.
– Мне сейчас очень больно.
– Знаю. Сохрани эту боль, чтобы не забыть меня, хорошо?»
***
Система приходит в себя быстро, тут же убирает всё послевкусие неожиданного воспоминания, указывая андроиду на то, что происходит здесь и сейчас. Не даёт и шанса выдать смятение, показать спутнице, что где-то внутри алгоритмов есть слабость.
Перед андроидом вновь остаётся лишь задача. Никаких сомнений. Никакого отвлечения.
Никакой боли.
– Подожди! Эй, как там тебя, я тут хотел... кое-что отдать. Думаю, тебе сейчас будет нужнее.
– "Эй, как тебя"!? – резко повернулась белобрысая, заставляя следовавшего за ее спиной попутчика чуть ли ни столкнуться носом с ней. - Как грубо!
И кое-кто успел забыть, что имя Клэйтона, вот этого странного парня, который ей спас жизнь час назад, она сама вспоминала поначалу с трудом.
– У меня вообще-то имя есть! Меня зовут, – обиженно продолжила девушка, но мгновенно раздражение сменилось растерянностью на грани испуга. – Мое имя... Да, у меня есть имя...
Янтарные глаза уставились под ноги, пока белесая голова кивала – девушка, будто пыталась сама себя убедить в том, что она ничего не забыла и это что-то у нее непременно есть. Будто это что-то, это имя, ускользает из разума, как только ты уверен, что вот-вот поймаешь.
– Я, – потерянно и встревоженно выпалила девушка и тут же отвернулась, скрывая обуревавшее смятение. – Я скажу тебе его позже. Что это?
Безымянная подняла шприц на свет. За тонким слоем прозрачных стенок, искрясь на тусклом солнце, переливалась золотая жидкость. Янтарный взгляд, заблестев, уставился на Клэйтона.
– Откуда у тебя? – корпус шприца теперь оказался заляпан кровавыми отпечатками пальцев. – Ты… Ты уверен, что сам не нуждаешься в ней?
Девушка смотрела на парня прищуренным взглядом, оценивая ситуацию и прикидывая варианты своего поведения. С чего вдруг такая доброта? Хочет расположить к себе? Сначала чудесное спасение, а теперь благородное пожертвование нано-тел? Или это из жалости? Клэйтон не выглядел как человек, который остро нуждается в инъекции. Зато ее рана на правой руке каждую минуту давала о себе знать захлестывающей болью, то нарастающей, то затихающей.
– Спасибо, - буркнула девушка, стыдливо отводя взгляд. – Осталось совсем немного. Остановимся в небольшом убежище в этом парке.
«Ладно, если вдруг ему понадобится, я отдам свои. Но сейчас, пока мне неизвестны его намерения, лучше не рисковать и не раскрывать, что у меня есть запас инъекций".
***
Заброшенный парк раскинул крылья павильонов и площадок аллей на огромную площадь вокруг себя. И если от некогда ярких зданий остались только ободранные скелеты, то вот природная часть парка разрослась не на шутку, кроной жухлой листвы на корявых ветвях медленно, но верно поглощая остальную территорию.
Потрескавшийся стеклянный купол укрывал путников от мглы настигнувшей ночи. На нависшем тучами небе не было ни единой звезды. Стыдливо и торопливо куда-то спряталась луна, поскупившись на свет для путешественников.
По металлическому корпусу заброшенной оранжереи взбегал вверх плющ, обвивая толстыми стеблями, как длинная змея, разбитые стеклянные стены, доползая почти до верхнего купола. Внизу по потрескавшейся плитке стелился вьюнок, цепляясь за ноги, так и норовя запутать.
Полуразрушенная беседка очень с натяжкой походила на укрытие и могла, разве что, спрятать под стеклянным потолком максимум от слабо моросящего дождя. Но погода стояла хоть и душная, но теплая. Зато вероятность встретить здесь одичавших была куда меньше, чем в заброшенной многоэтажке. Да и обзор, в случае чего, был лучше.
Затянув последний бинт и закончив перевязку, белобрысая спрятала обратно в походную сумку аптечку. После нужно отмыть кровь от одежды, чтобы ее запах не привлек диких животных или безумных людей, и залатать разодранные рукава.
Безымянная знакомая протянула колбу с инъекцией Клэйтону, впиваясь в него взглядом.
– Введи часть себе. Я должна убедиться, что ты не собираешься меня убить. Внутри колбы может быть все, что угодно под видом нано-тел.
Посреди беседки, прямо под центром купола, неровным пламенем горел небольшой костер, клубами серого дыма вздымаясь вверх и уходя через отверстие в потолке. В янтарных глазах под чуть нахмуренными светлыми бровями отражались искорки огня, переливаясь ярким блеском. Безымянная еще раз оглядела Клэйтона, пока была на это возможность в спокойной обстановке. Изучающим, пристальным взглядом. Он не выглядит маньяком или убийцей и спас ее, даже предложил нано-тела, за которые в мире после катастрофы готовы были лишать жизней других, не говоря уже о том, чтобы добровольно кому-то отдать. Но… В голове всплывала та недавняя картина с одичавшим, лицо которого Клэйтон превратил в мясо. Не моргнув и глазом.
Обойдя костер, девушка приблизилась к молодому человеку, присев рядом с ним.
– Забудь, я сама, – довольно резко и совсем невежливо белобрысая схватила за руку своего спасителя, засучив тому рукав и прикидывая, в какую вену на предплечье лучше ввести иглу. Девушка замерла, удерживая в руках шприц и чуть склонившись. – У меня нет имени.
Звук голоса, до этого громкого и отрывистого, почти терялся в окружавшем безмолвии, сливаясь с потрескиванием костра.
– Оно… оно, наверное, когда-то было, но я его не помню. Все, что я знаю: что есть Исток и я должна найти его любой ценой, – за янтарной радужкой блеснуло еле уловимое сожаление. Девушка подняла взгляд на Клэйтона и вложила ему в руку ту же инъекцию, что тот отдал ей днем по пути сюда. – Оставь себе, она еще пригодится. У меня… у меня есть несколько своих.
Белобрысая поднялась с земли, отряхивая плащ и потягиваясь.
– Раз уж у нас теперь общая цель, неплохо бы было обсудить план действий. У меня есть примерное направление движения и те крупицы информации об Истоке, которые удалось собрать. Большинство крутит пальцем у виска и называет тебя сумасшедшим, когда ты расспрашиваешь об этом. Ну, или ребенком, который верит в детские сказки, – девушка обернулась к Клэйтону, решительно глядя на него. – Но я знаю, что Исток – реален и существует. И, что бы ни произошло, я обязана добраться до него. Сколько бы это ни заняло сил и времени.
На неровной земле перед парнем расстелили бумажную карту – пережиток старых времен, такими давно уже никто не пользовался, заменив на карманные навигаторы.
– Электроника часто подводит здесь. Или быстро разряжается. Кроме того, по смарт-картам можно легко отследить. Поэтому я предпочитаю по старинке, использовать обычные, - между делом бросила девушка, водя пальцем по желтой потертой бумаге, в некоторых местах от руки были дорисованы новые кварталы, рядом с сетью дорог терялись многочисленные рукописные заметки. Белобрысая ткнула в точку на карте. – Мы сейчас здесь. Нужно выйти из этого района, предположительно, на восток, судя по тем данным, которые у меня есть, но…
Быстрый взгляд окинул Клэйтона.
– Но сначала я бы хотела заглянуть к кое-кому, у них может оказаться дополнительная информация об Источнике. Ты слышал что-нибудь о Дакаррах?
Конец эпизода
