Одной темной-темной ночью, такой мрачной и беззвёздной, что казалось, будто умерли мириады Филиппов Киркоровых, еженощно освещающих небосвод, по парку Ленина шел маленький-маленький мальчик лет тридцати пяти. Слегка припозднился с уходом от гостей, слегка опоздал на маршрутку, добирался до дома пешком.
Вечерний воздух на юге приятно теплый и спокойный, сегодня нету даже ветерка, тишь да гладь. На темной аллее одиноко мигает последний фонарь, но маленький мальчик не из пугливых, он уже не верит ни в монстров, ни в привидений. В мигающих фонарях и в самом деле нет совершенно ничего страшного, за это отвечают не темные силы, а муниципалитет.
Действительно прекрасная ночь, и ничего не предвещает беды.
Маленький мальчик слышит какой-то подозрительный шорох в кустах, однако он не вызывает у него никаких подозрений, потому что мало ли что может шуршать в кустах, возможно, это просто последние дуновения вечернего ветра играют на аккордеоне листьев шиповника или кошки совокупляются на ночь глядя. Маленький мальчик продолжает свой путь, не обращая ни на что внимания, он грезит холодным вчерашним борщом, ждущим его дома в холодильнике.
Но тут абсолютно внезапно произошло то, чего совершенно никаким образом нельзя было предугадать. МЧС о таком не предупреждает.
Прямо перед мальчиком на дорогу из кустов неожиданно выпрыгивает полуголая папайа, демонстрируя на всеобщее обострение свои омерзительно-вульгарные черные косточки, такие же черные, как ее гнилая душа. Ни стыда ни совести, что за фрукты пошли.
Папайа источает ужасающе неприличные вибрации, и что она вообще себе позволяет, понаехали, блять.
Однако кому какое дело до небольшой по размерам полуголой папайи, внезапно выпрыгнувшей на тропинку в парке? Выпрыгнула и выпрыгнула, хер с ней. Однако не тут-то было. Маленький мальчик просто перешагивает через деструктивную папайю и идет дальше. Однако неугомонный фрукт не хочет останавливаться на достигнутом, он катится за мальчиком по тропинке, при этом обваливаясь в грязи и от того приобретая еще более ужасающий вид. Папайа набирает скорость, при этом издавая по истине нечеловеческие звуки, что логично – она ведь папайа, с чего вы решили, что она должна издавать человеческие звуки, папайа-эксгибиционист абсолютно бесчеловечна. Наконец мерзопакостный фрукт нагоняет мальчика и совершает не самый метафоричный прыжок веры, по окончании которого каким-то неведомым образом (но очень больно) кусает мальчика за жопу. Мальчик от такого страстного выражения чувств, не побоюсь этого слова, прихуел, а кто бы на его месте остался равнодушным?
Он пытался отцепить от себя ошалевший фрукт, но тот лишь каким-то образом издавал адские звуки, похожие на рев турбины самолета, но на пару децибел потише и не собирался отцепляться. Папайа теперь выглядела еще более омерзительной, чем при их первой встрече, она вся извалялась в грязи, стала некой серо-буро-малиновой, подцепила пару окурков, собачью шерсть и тучу песка. Хорошо, что перед выходом из дома маленький мальчик одевает штаны, иначе он непременно бы имел шанс что-то подцепить от такой сомнительной новой знакомой. Хотя, наверное, ну если не сорок уколов в живот, то как минимум прокапаться нашему герою стоило бы.
В итоге, мальчик все-таки одержал безоговорочную победу над треклятой папайей. Он отцепил её от джинсы своих брюк и посмотрел наконец в её наглые несуществующие глаза:
— Ну что, папайа сраная, давай знакомиться, я Анатолий.
Папайа, конечно, Анатолию не ответила, но могу сделать нескромное предположение, что звали её Марина или Кристина, хотя это все просто предрассудки, может, её звали Алексей.
Анатолий с сильно победным выражением лица показал папайе язык и водрузил её в свой пакет из магнита, как голову поверженной Медузы Горгоны. Папайа, конечно, сопротивлялась, очень сильно орала и весь путь до дома предпринимала попытки прогрызть полиэтилен и сбежать, и удивительно, как у неё этого не получилось.
Придя домой, Анатолий набрал тазик воды и утопил там грязную, как черт, папайю к хренам собачьим, а потом как ни в чем не бывало пошел доедать желанный борщ. Больше маленький мальчик обдолбанным по парку Ленина не гулял.
Конец эпизода
