Над страною Восходящего Солнца наступило утро самого тяжёлого дня — Его Величество Понедельник. День начала недели, начала нового рабочего цикла для тех, кто работает в режиме 5/2 или, тем посочувствуем, 6/1.
Тяжёлым было утро и для Сорью. Девушка проснулась полностью разбитой, словно её силою вытащили из тёплого местечка да из фазы глубокого сна. Глаза совершенно не хотели открываться, веки крепко между слиплись, мутнело зрение. Наконец, перевернувшись на спину, она протёрла веки, и взгляд девушки тут же остановился на невзрачном потолке. Она смутилась, место ей было совсем не знакомо. Где она? Как сюда попала? Медленно отходя ото сна, к ней возвращалась память и по крупицам восстанавливались события вчерашнего дня. И она вспомнила: ночной кошмар, поцелуй Синдзи, битву с ангелом, слова признания от мальчика и как она здесь очутилась. Теперь ей стало всё понятно.
— Вот это да, — прошептала она, всё ещё не веря произошедшему.
Стыдно было признавать, но когда Синдзи был рядом, Аске было намного спокойней, чем без него. Её взгляд ещё раз зацепился за помещение, где они спали. Кладовая была очень маленькой и тесной, совсем не подходила для сна, а для жизни тем более. Девушке даже стало немного стыдно, что Икари переселили сюда. Ведь она сама настаивала выделить себе отдельную комнату, как девочке, Мисато приказала, а Синдзи подчинился, да даже не пытался оспорить.
В порыве злости на саму себя Аска отбросила одеяло в сторону, резко поднялась и села на футон, скрестив ноги. Лицо искривилось в мерзкой и недовольной гримасе. Она посмотрела на Синдзи. Ещё спит. Вот уж кто точно ни о чём не волнуется. На короткий миг она затаила дыхание, взглянув на мирно сопящего мальчика. Затем она вспомнила, что им надо собираться в школу, а значит, пора его будить. Она медленно протянула руку, чтобы легонько растормошить его. Едва коснувшись его плеча, мгновенно отдёрнула руку, словно обожглась, передумала и со всей силой толкнула его ногой, скинула с футона.
— Эй, Синдзи, guten morgen, просыпайся!
— Ай! Что такое?
— Что такое, — передразнила его девушка. — Утро наступило, в школу надо идти, вот что!
Сорью терпеливо выждала, когда Икари прекратит изображать из себя выброшенную на сушу рыбу, встанет и протрёт сонные зенки. А после грациозно вскочила на ноги и направилась к двери, пока он не успел ничего сообразить.
— Сорь... Аска, стой! — крикнул Синдзи.
Девушка, не оборачиваясь, неохотно остановилась у полуоткрытого проёма, словно застыла на месте. Вообще-то, её сейчас ничто не держало, кроме странного желания выслушать его. И юноша, преисполненный волнением, внезапно для себя застыл в попытке проронить хоть слово. Отнюдь, задержка была совсем не долгой, как могло казаться для них.
— Аска... То, что вчера произошло... Ну, ты это, извини меня, пожалуйста.
— ...Не за что извиняться, Синдзи, — опешила его девушка.
— Т-то есть ты не злишься, что я тебя п-по-поцеловал? — спросил он.
— Конечно же злюсь, болван! — буркнула она, но после добавила неуверенным голосом. — Но не потому что ты поцеловал, а потому чт... Не потому что ты... Гх! Бесишь! Это всё?..
— Ам, мне просто хотелось узнать. После вчерашнего мы это, как его... Отношения. Мы просто друзья или...
Аска в ответ промолчала, не находя слов. В душе Синдзи тем временем лелеялась надежда на большее. Этой ночью ему ответили теплом на его дерзкий поступок. Своеобразно, но точно без злости. Он смотрел ей в спину, зацепился за её осторожный косой взгляд, продолжая ждать ответа. Его настойчивость вынудила Аску ответить хоть что-то, ибо молчание было сравнимо преступлению.
— Мы друзья, Синдзи. Пока что... — быстро ответила ему девушка, а затем, словно на взводе, быстро убежала в ванную.
Икари даже не понял, что его таким образом отшили. Он зацепился за последнее предложение. Как его следует расценивать? Мы пока что не враги? Или мы пока что не... Он и в мыслях не смел произнести это слово. Оно было таким чужим, таким запретным, как тот плод, что был сорван в Эдемском саду. И его хотелось вкусить, попробовать на вкус. Но до жути страшно. И тем не менее, впервые за долгое время, он надеялся на хороший исход, ответ на свои внезапные чувства, пусть и сделанные не из чистых мотивов.
Синдзи мягко улыбнулся самому себе и принялся застилать постель. А затем быстро поспешил на кухню, готовить завтрак, сегодня его очередь
***
— Зачем я ему ответила? Зачем?!
Аска забежала в ванную и быстро заперла за собой дверь. Вздохнув с облегчением, она встала перед зеркалом и принялась было умываться, как она обратила внимание на собственное отражение. Кто это? Она не узнавала себя прежнюю: зашуганная, красная и с дрожащими, как осиновый лист, руками. В зеркале с утра, конечно, и не такое чудище можно увидеть, но это чудище особенное, влю... Нет! Немка отрезала сама себе пощёчину и опустила взгляд на раковину. Начала умываться и чистить зубы, стараясь отвлечься от безумных мыслей. Но из головы её никак не уходил образ Икари.
Рыжеволосая не могла не согласиться, что Синдзи был мальчиком неплохим, даже симпатичным. Но он был большой тугодум: он часто не понимает даже прямых намёков, долго думает, неуверенно отвечает и вообще не способен на смелые шаги. И тут она одёрнула себя, ибо что-что, а конкретно это теперь враньё. Чтобы решиться на поцелуй, нужно быть никем иным как храбрецом и быть готовым к последствиям. И Синдзи был г о т о в к ним.
Аска, чтобы успокоиться, решила сравнить Синдзи и Кадзи. И здесь юноша конкуренции не выдерживал, потому как последний был лучше его во всём. Он взрослый, душой и телом. Он красивый, умный, весёлый и не ведёт себя, как глухой пень. Выполняет почти все её капризы, слушает её. Мужчина мечты он в двух словах. Но почему-то к Синдзи она чувствовала большую симпатию. Может, потому что Кадзи не считает её равной и воспринимает девичье кокетство обыкновенной забавой, которая с возрастом пройдёт? Икари хотя бы видит в ней равную и пусть по-глупому, пусть по-своему, но проявил к ней чувства. Да ещё этот вопрос с утра...
Почистив зубы, Аска сама того не заметила, как вслед начала прихорашиваться, пробовать по-другому укладывать волосы. Она поймала себя на мысли, что пытается понравиться юноше внешне, стать для него привлекательней. Поначалу она приняла эту глупость, старалась действительно уложить причёску по-другому. Ни тот, ни другой, ни третий и не четвёртый вариант не был по нраву: потому что становилась слишком милой. Она взбесилась и топнула ногой, едва не пробив кафель.
— Verdammt! Ну почему с мальчиками так всё сложно?! — заныла она без надежды на быстрый ответ. Да и вопрос был больше риторический.
Убрав за собой беспорядок, открыла дверь, пропустила заждавшегося у дверей Пен-Пена, зыркнула на него и отправилась дожидаться завтрака.
***
Подростки вместе с пингвином принялись за пищу первыми. Чутка по-позже к ним присоединилась Мисато. Аска не спешила притрагиваться к своей тарелке супа. Только и делала, что поглядывала на Синдзи, который после её ответа выглядел более чем счастливым. Конечно, по-дурости своей ему дала ложное обещание. Теперь сидит, довольный, пока она тут страдает за них двоих.
— Аска, нет аппетита? — спросила Мисато обеспокоенно.
— Что? Нет, просто я думаю. — ответила, взявшись за палочки.
— О чём же?
— Ни о чём, — пробурчала девушка.
— «Ни о чём» думать нельзя, — покачала головой Мисато и ухмыльнулась. — Небось, план мести против Синдзи вынашиваешь?
Синдзи чуть было не подавился и не выплюнул весь суп через нос. Прикрыв рот, он осторожно посмотрел на Аску, когда та, и секунды не прошло, взорвалась.
— Да глупости! Он уже своё вчера получил. С него, дурака, достаточно! — она скрестила руки, — Просто до сих пор зла, что под самый конец успел всё запоганить.
Юноша хотел было уже запротестовать, как под столом его ткнули ногой и он запнулся, оставив эту затею. Аска наконец принялась за еду. Вкусив только ложку, её глаза округлились, и лицо на мгновение стало довольным, но затем быстро нахмурилась и вынесла вердикт по стряпне Икари:
— Радует, что хотя бы готовить не разучился, а то бы я точно его прибила.
Пен-Пен позавтракал первым. Протерев клюв салфеткой, он слез со стула и чуть ли не вразвалочку потопал к телевизору, нашёл там пульт от телевизора, включил его. Новостной канал уже с утра освещал новости за вчерашний день. Пингвин уже хотел было переключить на свой любимый, но хозяйка остановила его.
Экран разделился надвое. В левой половине находилась диктор, зачитывающая новости с очень напряжённым тоном. А в правой транслировались вчерашние кадры беспорядков из ООН.
...В Организации Объединённых Наций страны-участники вновь не смогли договориться по вопросу об увеличении финансирования организации «NERV». Резолюция, предложенная Соединёнными Штатами и поддержанная некоторыми странами, была встречена резкой критикой со стороны Советского Союза и его союзников и заблокирована правом вето. Это уже третий случай за последние шесть месяцев...
— Вот чёрт! — Мисато от досады раздражённо покачала головой. — Опять эти красные наложили своё дурацкое вето. Не видать мне прибавки к жалованию...
Экран с диктором исчез и полностью переключился на изображение из зала заседаний Генеральной Ассамблеи. На трибуне стоял постпред Советского Союза. Крепкого телосложения седовласый мужчина, одетый в парадный военный мундир. Его глаза скрыты под козырьком фуражки. Голос спокойный, речи сдержаны, движения резки. Он стоял, как мраморная статуя. Одной рукой опирался на трибуну, а другой, сжатой в кулак с оттопыренными указательным и средним пальцами, резко вычерчивал в воздухе угловатые жесты, тыча в сторону представителей разных стран по-необходимости.
...Как в один голос заявляют ряд государств, Мы смеем развеять их сомнения, что Союз ССР является противником организации NERV. Наоборот, мы принимаем самое активное участие в непосредственной поддержке его, как организации вообще, так и отдельным отделениям, что находятся на территории ФРГ и Японии...
...Спасение Мира — благородная цель, но за это спасение расплачивается весь Мир. Одни только расходы скоро начнут исчисляться триллионами. Деятельность NERV не регулируется демократическими институтами, их деятельность, их расходы абсолютно непрозрачны. Где отчётность? Где гарантии, что наши средства не оседают в карманах частных корпораций?...
...Отнюдь, главная проблема даже не в этом, а в несправедливом распределении средств, которые вносят каждый из Нас. NERV буквально финансируется за счёт ничем не прикрытого и систематического выкачивания ресурсов из стран Африки, Южной и Центральной Америки! И при этом громче всех о «глобальной ответственности», сами лишь вносят незначительный вклад...
...Советский Союз и его союзники заявляют: это — циничное лицемерие. Мы будем голосовать против любого решения, которое не предусматривает справедливого перераспределения взносов. А до тех пор, наше решение остаётся в силе. И если Вы действительно печётесь о спасении Мира, как о том говорите, рекомендуем Вам финансировать напрямую, как Мы. А пока... Москва слезам не верит. Это всё...
Речь постпреда была длинной, но её решили не обрезать. По всей видимости, за сегодня не один и не два раза она повторится. После речи советского представителя в зале поднялся вой недовольства вперемешку с аплодисментами. После на трибуну выходили постоянные представители из Кубы, Польши, Югославии, и ГДР. При появлении последнего Аска пренебрежительно улыбнулась и, указав пальцем, воскликнула: «О, осси!». Синдзи же на новости не стал отвлекаться, но уши свои навострил. Как человек, далёкий от политики, он никак не мог понять, почему страны не могут договориться в борьбе против ангелов. И, может быть, он мог присоединиться к Мисато и Аске в осуждении «красных». Но неприязни не питал и не спешил питать. Выбирать сторону тоже не хотел. Скоро дамы отвлеклись от новостей и вернулись за стол.
— Мисато, — обратилась Аска. — А эти красные правду говорят, что нам так особенно помогают?
Женщина ненадолго задумалась, прищурив глаза.
— Кажется, год назад они заявляли, что вносят до тридцати четырёх процентов от всего взноса. Но не помню, это они учитывали только взносы через ООН, или ещё прямую помощь... Наверное, всё вместе, а то чересчур много выходит... — Она небрежно махнула рукой. — Ешь давай, у вас на сборы в школу остаётся всего-ничего. Посуду я помою.
После завтрака ребята закончили утренние сборы, надели школьную форму и вышли вместе из квартиры. В этот раз они шли вместе, почти вплотную, но занятые собственными думами, и всё так же порознь.
***
Утром на пустой железнодорожной станции, что стояла в самом отдалении от Токио-3, собрались представители внутренней безопасности NERV во главе с Фуюцуки Кодзо. Заместитель командующего держался вполне спокойно, чего не скажешь о его внутренних волнениях. Ещё вчера ему сообщили, что советский дипломат прибудет из столицы ранним утром. Потому надо было его встретить со всем уважением, из-за чего он почти не спал. Готовился к его приезду.
Прибытие «красных» было большой проблемой для NERV. Долгое время SEELE через японское правительство отказывала им в просьбе переехать в Токио-3, находя разные предлоги. Но в этот раз советам удалось надавить на бюрократов и позволить отправить к ним максимум одного человека. Мотивы коммунистов оставляют широкое поле для догадок, и все они могут быть одновременно верными и ошибочными. Они и мешают, и помогают, и главное — действуют независимо, что очень вредит плану. Во всяком случае, Фуюцуки отказывался верить в искренность намерений и чистоту помыслов коммунистов, как они пытаются это преподносить на мировой арене.
Но вот, размышлениям его пришёл конец — прибыл поезд. Междугородный состав с тихим свистом затормозил у платформы, и на перрон из центрального вагона вышел единственный человек, дипломат. Хотя и дипломатом его можно было назвать с натяжкой: Советский Союз лет как тридцать пять прекратил соблюдать международный дресс-код, отказавшись от костюма в пользу мундира.
Перед заместителем командующего предстал человек его возраста с ростом в сто семьдесят шесть сантиметров. Широкоплечий, стройный, что для советского чиновника, даже военного, удивительно видеть. Лицо, правда, мягкое, округлое, иссохшее. У мужчины не было левой руки, а рукав аккуратно сложен пополам и закреплён булавкой, чтобы не свисал. Также при нём была трость и чемодан на колёсиках, привязанный к единственной руке. И, несмотря на свои недостатки, человек уверенно держался, со снисходительной улыбкой смотря на японца.
— Здравия желаю. — учтиво кивнул дипломат.
— Мы очень рады вашему прибытию. — ответил Фуюцуки и, словно на автомате, протянул ему руку.
Дипломат не растерялся, а передал свой чемодан сотруднику безопасности, затем идеально поставил трость так, чтобы она не падала, и пожал руку Фуюцуки. После он подхватил трость обратно и, прихрамывая, направился к выходу, а оттуда к кортежу. Они сели в машину и быстро тронулись с места, к городу.
Заместитель и дипломат не провели всю дорогу в молчании, наоборот, у них с ходу завязался диалог:
— Фуюцуки Кодзо, да? — начал дипломат, раскладывая некоторые бумаги на сидении. — Так, это вам.
Мужчина протянул небольшой файл заместителю. Тот без энтузиазма взял его, бегло прочёл заголовок и первые несколько предложений, прежде чем отложить на сиденье рядом, после положил руки на колени. Дипломат, не отвлекаясь от бумаг, продолжил:
— Меня зовут Волков Валерий Тимофеевич. Звать меня можете как вам будет удобно. Но лично рекомендую обращаться ко мне как полковник Волков.
— Полковник Волков... — Фуюцуки с интересом подмечал чистую речь офицера без мнимого намёка на акцент. — Что ж, мы рады, что Москва послала именно Вас. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.
— Ох, не льстите, господин Фуюцуки, — он небрежно отмахнулся, приподнял фуражку и полностью откинулся на спинку, — моя служба небольшая, но оттого не менее ответственная. Меня послали представлять интересы Союза ССР при вашем отделении. Японское правительство, скажем так, заявило о себе как о ненадёжном посреднике между нами, в чьих карманах оседает поставляемая нами помощь. Потому отныне мы будем действовать напрямую, как в Западной Германии.
— Не одним вам эти бюрократы из столицы мешают, — кивнул заместитель. — Позвольте уточнить, Полковник, насколько широки данные вам полномочия?
— Гм, тут всё просто. Я уполномочен следить за нашими договорённостями, следить за использованием поставляемых ресурсов, и, если того потребует ситуация, оперативно корректировать позицию партии. Работа моя, в первую очередь, бумажная, как всегда. — Волков нахмурился и постучал себя по левому плечу, или тому, что от него осталось. Заметив сфокусированный взгляд Фуюцуки, он поспешил пояснить: — Фантомные боли, ничего страшного. Быть может, если подвернётся случай, расскажу вам эту забавную историю из моих похождений в Афганистане.
— Может быть, может быть. Надеюсь, эта история не сильно будет пестрить красками?
— Ой, льются они, как из ведра, — усмехнулся офицер и расслабил уголки рта. — Любимая история внука. Каждый раз, как в первый.
В ответ заместитель только поднял бровь, стоило только приметить слабину в образе Полковника. Образа? Да, образа. Кодзо не мог быть точно уверенным, но не оставлял мысли, что Волков может быть обыкновенным шпионом. А потому за его словами и действиями нужно следить и любую информацию подавать дозировано.
Дальше они говорили на сторонние, более приземлённые темы. Вот уже были в черте города. Полковник не без восторга разглядывал увиденные пейзажи. Но взгляд его цеплялся за глухие пустые платформы, откуда из под низу по тревоге выезжали контейнера с гигантским оружием для Ев, за дальние серпантины, где в ряд могли встать РСЗО и танки, за десятки железнодорожных платформ, по которым ездили пушки, на дальние холмы, в которых были припрятаны и ракетные шахты.
— А, так вот как выглядит чёрная дыра налогоплательщиков! — воскликнул дипломат, — О такой обороне только и мечтать можно. Но вот что меня мучает, господин Фуюцуки.
— Так что же? — спросил тот.
— Ваша оборона. Я прекрасно вижу, насколько вы готовы в борьбе против этих ваших ангелов. Артиллерия, ракеты, большие и г р у ш к и. — Взгляд Полковника стал более холодным и он специфично наклонил голову, глядя на заместителя. — Правда. Мне будет, что рассказать Родине, чтобы развеять сомнения политбюро. Но по имеющейся открытой информации ваши расходы на внутреннюю безопасность... Скромные, даже слишком.
— Наши враги отнюдь не люди, полковник Волков. — твёрдо ответил Фуюцуки, сжав руки посильней, — А против недоброжелателей достаточно имеющихся протоколов безопасности.
— Ах, вот как! — улыбнулся Полковник. Он взялся за трость и принялся ритмично постукивать по ней. — Вот представим гипотетическую ситуацию... Скажем, некий... Недовольный сотрудник, завербованный извне, или террористы, которые с уверенностью считают, что ваши ангелы — не такая уж и главная проблема. Считаете, символическая охрана с пистолетами и парой десятков автоматов на входе сможет Вас как следует защитить?
— Вы хотите предложить нам помощь от надуманных гипотетических угроз? — скучающе спросил Кодзо.
— Ну что вы! Я просто делюсь собственными скромными наблюдениями. — Дипломат заметно повеселел, но взгляд его стал намного проницательней. — Если вы считаете, что имеющихся средств безопасности хватит, то так тому и быть. Лишь бы в ответственный момент эти «средства» не разлетелись, как карточный домик.
***
Машина проехала мимо центра города сквозь пустынные улицы города и остановились у не менее пустого многоквартирного дома, где по счастливому совпадению жила капитан Кацураги вместе с ребятами. Волков хмыкнул, разглядывая мёртвые пейзажи города. Людей здесь с каждой атакой ангела становилось всё меньше и меньше, а единственными, кто готов был остаться до конца, был персонал NERV.
Взгляд полковника зацепился за две единственные живые души, спешно выходящие из многоквартирного дома. Два подростка примерно лет четырнадцати. Скромный японский мальчик шёл на отдалении позади, пока в лидеры выбивалась рыже-огненная европейка. Волков, прищурив глаз, сходу понял, что они друг другу не чужие, но какая-то неловкая ситуация поставила между ними невидимую преграду. Он заинтересованно хмыкнул:
— Единственные живые души на всю округу. Негусто тут у вас, по сравнению со столицей.
Заместитель Фуюцуки безразлично посмотрел на детей и развел руками. Объяснения здесь были всё равно ни к чему. Но как только сотрудники открыли дверь, чтобы помочь дипломату вылезти, он решил сказать напоследок.
— Наши сотрудники помогут вам заселиться. Командующий Икари сможет вас принять не раньше шестнадцати ноль-ноль. Хорошего Вам отдыха, полковник Волков.
— Взаимно, товарищ заместитель Фуюцуки.
Полковник вылез из автомобиля, ему передали багаж и сопроводили до апартаментов. Квартира дипломата находилась этажом ниже и в противоположном крыле от квартиры Мисато. Выглядела она практически идентичной, с практически такой же расстановкой мебели, комнат, только отзеркаленной. Несмотря на подготовку квартиры к приезду дипломата, здесь чувствовался остаточный след от прошлых хозяев. Странно, что мебель не забрали.
Волкова скоро покинули, оставив ему ключи от служебной машины. Хотели приставить к нему личного водителя, но тот настоял на обратном. Мол, не смотрите, что инвалид, а с автомобилем справлюсь даже без рук. Спорить с ним не стали. Оставшись один, Волков самостоятельно обследовал квартиру: заглянул под каждый угол, обстучал каждую подозрительную стену, прощупал каждую неприметную щель. А затем, довольно хмыкнув, принялся распаковывать чемодан и вытаскивать вещи, документы, спутниковый телефон. На обеденном столе он положил три папки, у которых вместо номера были подписаны по-русски: «Синдзи Икари», «Аска Ленгли Сорью», «Рей Аянами». С неестественным для него кряхтением он сел за стол, поджав губу, посмотрел на папки и на спутниковый телефон. Он взял его и принялся набирать номер посольства.
— Алло. Это полковник Волков Валерий Тимофеевич. Да, свяжите меня, пожалуйста, с майором Кондратьевым... Да, это срочно.
Ожидание было недолгим. Как только из динамика послышался знакомый голос, и Волков в момент повеселел, отбросил формальности.
— Сергей Анатольевич! Здравствуйте, как ваше утро началось? Хорошо. Да. Ещё вчера все распоряжения из Центра от Павла Семёновича получил. Что? А, да, в Токио-3 прибыл только что. Вчера в МИДе такая нервотрёпка была из-за моей командировки. Но наши в итоге на япошек надавили, как следует. Встретили меня хорошо, познакомился с их человеком, с заместителем Кодзо Фуюцуки побеседовал. В шестнадцать ноль-ноль встречусь с командующим Икари. Да, обсудить там нюансы с доставкой ресурсов. А я вздремну часок-другой. Работать по плану начну завтра. Да, хорошего дня, Сергей Анатольевич!
Волков медленно положил телефон, мысленно отмечая первый этап: прибытие прошло без осложнений, если не считать проницательный взгляд заместителя Фуюцуки. Вы уже догадались — да, я и не пытался скрывать, что перед нами не дипломат, а оперативник Первого главного управления КГБ. Позывной «Волк» был известен лишь в узких кругах теневого фронта: Западная Германия, Египет, Великобритания, Япония — почти двадцать лет полевой работы оставили след в досье, но не на лице.
И теперь, когда в мире пробуждаются ангелы, Центр доверил ему особую миссию. Три папки на столе. Три досье. Три судьбы, которые предстояло аккуратно направить в нужное русло. Он взял и раскрыл одну из них, вытащив фотографию мальчика. Отстранённо-нейтральный взгляд юноши заставил уголки губ дрогнуть.
— Такой молодой, а какая ответственность, — с воодушевлением сказал он и быстро похмурел. — С отцом, конечно, не свезло, но он у тебя хотя бы есть. Так что у нас там по девочкам?
Мужчина решил, отдых подождёт. И до половины четвёртого принялся изучать материалы по заданию и выстраивать план действий.
***
Наконец, уже после полудня, командующий Икари прибыл из своей продолжительной командировки и Фуюцуки мог сообщить ему всё лично о прибытии советского дипломата. Командующий только понимающе кивнул и, вместо отдыха, отправился в Кодзо в офис обсуждать вопрос. В это время дня ГеоФронт был особенно ярким, от чего всё пространство офиса на вершине пирамиды сияло так, что не оставляло и места задуманной мрачности. Сиял пол и потолок, а в них отражались древние каббалистические символы. Гендо снял снял очки и положил их на стол, после чего позволил себе расслабиться в кресле и прикрыть глаза. Тем не менее, он внимательно слушал Кодзо об обстоятельствах встречи. И когда тот закончил, он наконец спросил:
— Ты успел назначить встречу?
— На шестнадцать ноль-ноль, Икари. — кивнул старик и не менее устало упёрся обеими руками о край стола, — SEELE пока отмалчиваются, но могу представить, насколько они будут разгневаны при следующем сеансе связи.
— Это целиком и полностью их упущение. — заключил командующий, — Но на наших планах это не должно сказаться, если мы не будем позволять ходить Волкову по штаб-квартире, как у себя дома.
— Ключевое слово «должно»...
Гендо открыл глаза и сел прямо, взявшись за файл, который принёс Кодзо. Документы были целиком о военно-ресурсной помощи их отделению, размеры поставок и даты доставки, подписи, печати. Действительно, ничего не обычного, кроме несоизмеримо огромной щедрости красных. Она должна радовать, но вместо этого раздражала только больше. Хотят за счёт помощи перехватить инициативу у ООН и самостоятельно контролировать если не весь NERV, то часть его отделений вполне. Икари хмыкнул и снова закрыл глаза для размышлений. Почему СССР поддерживает немецкое отделение? Потому что ГДР — их сателлит, а последние десятилетия только и говорят о возможном объединении Германии под эгидой Востока. Почему СССР поддерживает японское отделение? Догадывается, или, что ещё хуже, знает, что из себя представляет ГеоФронт. И только этим двум, то же китайское, своего союзника, оно благополучно игнорирует. Но удачно маскирует под сферу интересов.
В долгосрочной перспективе лично Он и отдельно SEELE теперь оказались в ловушке. Как СССР поставляет свою помощь, так он может и свободно перекрыть её и заблокировать. Избежать захлопывания капкана не просто, придётся балансировать между расположением коммунистами и советом, а может и целиком пресмыкаться перед красными, исполнять их растущие запросы, чего ему не хотелось. Если бы только Ангелы нападали чаще, а ведь их появление нисколько не нормировано: они могут идти один за другим с передышкой в сутки, а могут и неделями не появляться. Когда там прибудет следующий ангел? Никто не знает.
Икари раздражённо помассировал переносицу, а потом с надеждой взглянул на Кодзо. Старик не менее уставшим видом подавал сигнал, что исполнит любой его приказ. «Чтож, Волков, если хочешь получить доступ к нашим тайнам, то так тому и быть» — заключил в мыслях он и обратился к товарищу:
— Кодзо.
— Да?
— Распорядись, чтобы нашему достопочтенному дипломату сделали пропуск и ограничь передвижение только в верхних уровнях. И приставь к нему «охрану».
— Будет исполнено. — Исполнительно вздохнул Кодзо и отошёл от стола, взяв в руки служебный телефон. — Тебе чай или кофе?
Пальцы Икари переплелись в плотный замок, ладони легли на плоский живот, а сам он успел откинуться на спинку стула и прикрыть напряжённые глаза. Кофе бы дало бодрость, а чай принёс успокоение. Но командующий не хотел ни того, ни другого. Он сдался на радость уставшему организму. Фуюцуки, не дождавшись ответа, понимающе кивнул и неспешно, почти на цыпочках, направился к выходу, чтобы не тревожить его. Икари, что было удивительной редкостью, наконец уснул в тишине и спокойствии.
***
Когда Аска и Синдзи пришли в школу, никто и не заметил изменений между ними. Почти никто. Аянами Рей умела подмечать детали во взаимоотношениях между людьми, пусть и не понимала подлинной их сути. Всё сводилось к простейшим выводам: улыбка — значит счастлив, брови вверх — удивлён, брови вниз — злой, морщишься — неприятно, льются слёзы — грустишь. Для неё этих параметров более чем хватало, чтобы понимать настроение собеседников. Но с коллегами-пилотами дела обстояли намного сложнее.
Вот возьмём Синдзи. Ранее угрюмый, отстранённый, безэмоциональный теперь весь сиял, улыбается, счастливый. Но в серо-голубых глазах была видна тревога и дрожь, сам при этом смотрит только под ноги и брови расслаблены — значит, он грустит. Так он счастлив или опечален?
Или вот Аска. Ранее весёлая и озорная, теперь гневно смотрела на весь класс, особенно на Синдзи. Хотела было девочка заключить, что та злится. Но Сорью все уроки кидала быстрый взгляд на Синдзи: глаза пугливы, брови насуплены, но при этом она украдкой улыбалась. Так она злится? Боится? Или радуется?
Уже который раз девушке становилось тяжело дать себе однозначный ответ на рождающиеся вопросы. Но ей было любопытно. Она хотела понимать. Спросить напрямую? Но ни тот, ни другая не одобрят. Икари испугается, заволнуется, а Аска просто начнёт огрызаться, если не накроет крепким немецким матом. Значит, не нужно спешить? Начать издалека? На предпоследней перемене, когда большая часть класса, в том числе любителей посплетничать, ушла в коридор, Рей взяла себя в руки и, быстро поднявшись из-за парты, подошла к юноше. Синдзи резко вскинул голову вверх, с удивлением взглянул на неё.
— Икари, ты не против поговорить? — спросила она.
— Аянами? А, да, конечно! Что такое?
— В тебе что-то изменилось, Икари, — монотонно сказала она, — но я не могу понять что.
— Эм, изменилось? Мне кажется, что я всё такой же, как и раньше.
— Нет, — твёрдо настояла на своём она, но мягко продолжила, — больше нет. Я вижу, что ты весь день полон радости, но при этом ты чего-то боишься...
Юноша почувствовал, как его ладони вспотели от волнения. Если бы перед ним стоял другой человек, то, вероятно, сразу бы постарался свести разговор в другое русло. Но перед ним стояла Аянами, а он хотел услышать её мысль и желал грубить ей. Оставалось только вжаться в стул и замереть в ожидании правильных выводов.
— И в Сорью что-то изменилось. Она весь день всем грубит и чуть ли не лезет в драку, но при этом она смотрит на тебя...
Рей повернула голову в сторону почётного члена гестапо, рыжеволосая, сидя за партой, исподлобья смотрела на них, вертя в руке линейку, словно прицеливалась для для броска. Но тем и ограничивалась. Аска не шевелилась и даже не слышала их разговор, или слышала?.. Её упорное и молчаливое невмешательство пугало только больше. Синдзи, наоборот, надеялся, что она встанет и вмешается в разговор. Но спасительного проявления ревности не возникало. Негодяйка! Даже издалека она успела расставить невидимые барьеры в разговоре, в котором она не участвует. Шаг влево, шаг вправо — и Икари несдобровать.
— Икари, ты можешь рассказать, что с вами произошло?
Синдзи только сглотнул, нервно поглядывая на Аску — та без изменений. Понимая, что молчанием он ничего не добьётся, Синдзи стал отвечать, взвешивая каждое слово, оставляя между ними короткую паузу.
— Мы... Мы просто научились друг друга понимать. — «Отлично! Осталось только не налажать», — подумал он, — мы теперь, типа друзья.
— Друзья? — переспросила Рей. Ей лицо в мгновение засияло, отдавшись неким теплом, что заставило Синдзи ответить более уверенно.
— Д-да! За неделю подготовки мы успели сдружиться и помириться.
— Друзья... — повторила шёпотом Рей, а затем с надеждой обратилась к нему: — А я, Икари, тебе друг?
— К-конечно, Аянами, — закивал юноша, — а разве может быть по-другому?
— То есть... Я тебе нравлюсь?
Треск. Линейка Аски разлетелась в щепки, заставив обратить на себя внимание говорящих и единичных одноклассников. Но Синдзи отвлёкся ненадолго, ибо был полностью поглощён вопросом Рей. Она ждала, смотрела с ноткой напряжения, с чуть выступающей улыбкой. Проклятье. Что ей ответить? Здесь не обойтись простым однозначным. Скажешь «Да» — разозлится Аска, скажешь «Нет» — обидится Рей. И молчание тоже не было выходом, а он обещал себе не убегать.
— Это... Не самое п-подходящее слово. — выдавил он.
— Почему? — спросила она, не унимаясь. Улыбка с её лица постепенно сошла на нет. — Разве дружить не значит нравиться?
— Но не совсем, тебя и Сорью я... Ценю! — чуть было он не воскликнул на весь класс. — Я вас уважаю, как друзей, как близких мне людей.
После ответа Синдзи настала неловкая тишина. Ответ Синдзи получился нейтральным, универсальным, но точно не тем, который оценили девочки. Зажжённая ранее искра в Рей мгновенно угасла, а Аска похолодела — этот дурачок оплатил ей той же монетой и переиграл её! И всё же, это был лучший вариант, но только для него, чтобы никого из них окончательно не потерять. Казалось бы, это всё.
— То есть я тебе не нравлюсь, — наконец прервала молчание Рей, вынеся вердикт, который нельзя оспорить.
Синдзи в отчаянии сжал кулаки под партой и поджал в губу. Теперь и ему нечего было ответить на вопрос Рей. «Почему с девочками всё так сложно?» — проговорил он у себя в мыслях. А тем временем подсознание триумфально, смакуя, злорадствовало над его попытками в самостоятельность. «А это всё потому, что ты меня не слушаешь!» — с ехидством язвило оно.
И в этот раз Аска наконец не выдержала и вмешалась напрямую:
— Эй, о чем вы так «тихо» шепчетесь?
Икари успел вздохнуть с облегчением, стоило только услышать её мелодичный и самодовольный тон. Аска встала и чуть ли не прусским шагом подошла и встала между ними. Сначала она, насупив брови, посмотрела на Рей, что, пусть и особо заметно, не была довольна её вмешательством. А затем недовольно поглядела на Синдзи. Её взгляд надолго в глазах не задержался, она почти почти сразу скосила на плечо, а потом развернулась к синеволосой.
— Ну, и в чём дело? — нетерпеливо спросила она.
— Я спрашивала Икари, нравимся ли мы ему, — нейтрально ответила Рей.
— И?
— Он сказал, что ценит нас.
— Ха! Ещё бы он нас не ценил! Это же я лучший пилот из нас троих! — Она встала в одну из своих любимых поз, гордо вскинув голову, а затем хлопнула юношу по спине. — Верно, Синдзи?
— А, ага... — робко ответил он.
Да и здесь Рей смогла уловить детали. Как Синдзи почти моментально расслабился в присутствии немки, но наигранно изображал тревожность, как Аска отводила взгляд от него, и как они позволяли называть друг друга по именам, Аска называла.
— Ценит, но не сказал, что мы ему нравимся.
— Эй, он дурак, но не до такой степени, чтобы испытывать судьбу. Если бы он мне это сказал, я бы ему отвесила, — в и доказательство сжала руку в кулак и, прижав к щеке парня, надавила. — Я бы не стала с ним встречаться ни за какие деньги... Хотя за пару миллиардов мёртвых президентов можно было бы и пострадать немного.
И здесь прозвенел спасительный звонок на урок. Оставшись при своих мечтах о богатстве, Аска пожала плечами и вернулась на своё место. Рей, немного задержав взгляд на мальчике, тоже ушла. И Синдзи не успел запечатлеть её лицо в этот момент. А когда та села за парту, то её взгляд остался таким же отстранённым и как всегда.
***
Последние минуты перед концом учебного дня прошли очень быстро. Ребята, в отличие от большинства учеников, не участвуют в клубах и творческой самодеятельности школы, отчего всегда освобождаются раньше всех. Синдзи успел дойти до ворот школы, как вдруг кто-то потянул его за плечо и развернул к себе. Аска. Вместо ожидаемого недовольства её лик был снисходительным и почти сопереживающим.
— Аска? — удивляется он, на что в ответ получает мягкий толчок.
— Нет, блин, Мисато! — ворчливо ответила она, по-пацански закинув портфель за плечо. — Юлил, юлил, сапёр, а всё равно наступил на коровью лепёшку. Пошли давай. Ни на минуту не хочу задерживаться здесь.
Синдзи в открытую улыбнулся, заставив девушку отвести взгляд в смущении. Выйдя за территорию учебного заведения, они прошли метров сто тридцать. На пустой и безлюдной тропинке до дома они шли молча, прежде чем Аска вдруг завязала разговор с претензией:
— Вот что же ты за цирковое представление там устроил, а?
— Ничего я не устраивал! — воскликнул он, уводя глаза в сторону. — Просто... Я... Аянами... Я не хотел её обидеть!
Немка раздражённо нахмурила брови и, вздохнув и пробурчав себе под нос «Дурак», огорчённо покачала головой. Сделала полшага в сторону от Синдзи. Он это заметил и хотел было оправдываться и перед ней, но...
— Ну ты настоящий дурак, Синдзи. Надо было сказать, что она хотела, и дело с концом.
Юноша не нашёл, что и сказать. Он остановился, а вместе с ним остановилась и Аска. Девушка смотрела на него с приподнятой бровью, словно задавала немой вопрос: «Что? Что я такого сказала?»
— В смысле? — наконец выдавил он. — Х-хочешь сказать, ч-что ты не разозлилась бы на меня за это?
— Чего? Нет, конечно же! Ты же не в любви ей признаёшься! — И сама Аска замолчала, осознав, что только что ляпнула. А затем от смущения дала ему по шее, как следует, несколько раз. — Да как ты смеешь! Забудь, что я только что сказала!
— Ай! А зачем надо было на меня злобно смотреть всю перемену?! — Синдзи наконец разозлился, да это только раззадорило её.
Девушка быстро схватила его за нос, и начала мотать головой, но не резко, скорее играючи.
— А потому что, тебе, болвану, я доверила хранить наш секрет! Я следила, чтобы ты не ляпнул ничего лишнего про нас и не испортил мне репутацию. — Она убрала руку и, бросив портфель наземь, скрестила руки и отвернулась от него.
— Т-только и всего? — спросил он.
— Только и всего, — ответ Аски был резким, — мне действительно не хочется прослыть влю... влюблё... Грх! Дурой очередной не хочется быть! То, что произошло вчера и позавчера ночью между нами... Должно остаться между нами. Вот и всё.
Они постояли так некоторое время. Краем глаза Синдзи увидел где-то вдалеке Рей, но только моргнул он, как она исчезла. Видать, показалось, или нет — непонятно. Но от этого было не по себе. Как ему потом объясняться перед Рей? Это сейчас она отстала, а что потом? Она может снова поднять этот вопрос. Хорошо хоть Аска сказала, что не разозлилась бы. Но вдруг Рей станет допытывать о том, как он и Сорью дружат? И что потом? Слишком много вопросов скопилось. Набираются они, налипают друг на друга да собираются в один снежный ком, а ответа, что разобьёт их на части, нет.
Аска прекратила дуться, но продолжила играть в молчанку. Взяла портфель и быстрым шагом пошла вперёд, а Синдзи за нею. Он подумал, если жизнь похвалила его за смелость, и Аска не отвернулась от него, то, может быть, у него есть шанс жить, как и все нормальные подростки. Эта сумбурная мысль вылилась в его прямой ответ к девушке:
— Аска, ты заступилась за меня, потому что я тебе нравлюсь?
В конце-концов, он знал, на что шёл. Аска остановилась, покраснела и взбесилась одновременно. А затем развернулась к нему в растерянном и волнительном гневе.
— Эй-эй-эй, притормози-ка с выводами своими! — ответила она, замахав руками. — Хе-хе. Ничего такого я не имела в виду!.. Я просто не могла остаться в стороне. Ой. Всё-таки ты такой дурак, Синдзи. Вот прям не могу.
— Я дурак, — признал он с улыбкой, удивив рыжеволосую, — и с этим не буду спорить. Но, тем не менее, я рад, что у меня есть такая подруга.
И тут Сорью не могла сдержать своих сокрытых эмоций. Всё вылилось на лице. И смущение, и утренний вздох, и счастливые глаза. Икари только рефлекторно зажмурился, ожидая пощёчины, пинка или чего-то подобного. Он только слышал, как ветер играл с подолом школьной формы, как медленно та зашагала в его сторону, обошла сбоку... И взяла за руку. Он открыл глаза и увидел её, покрасневшую, невинную, слабую, как в ту ночь. Она настоящая стояла перед ним, без маски.
— Я тоже рада, что ты мой друг.
И здесь мальчик понял, что поступил правильно. Он искренне улыбнулся, но, увы, девушка позволила быть собой только на минуту, после чего отошла от него и протянула свой портфель.
— Назвался другом, теперь неси портфель. А то мне что-то тяжело.
— Хорошо.
Это был ещё один день, который они запомнят надолго...
***
...Командующий японским отделением NERV был осторожен и тактичен в разговоре. Но одобрил наше прямое сотрудничество. Мы подчёркиваем, что, вероятно, Икари может иметь конфликт с руководящими верхами SEELE. Подтвердить или опровергнуть оное мы не можем, но и сбрасывать со счетов тоже...
...ГРУ требует передать руководство планом в их юрисдикцию, внося более жёсткие корректировки по перехвату контроля над «ГеоФронтом». Но Центр пока отказывает, давая возможность аккуратной работы для агентов...
...Подтверждена информация, что SEELE сознательно урезает финансирование на внутреннюю безопасность. Абсолютно бессмысленный шаг выглядит как страховка на случай неподчинения плану. Политбюро считает необходимым поставку лёгкого и тяжёлого пехотного вооружения для защиты японского отделения NERV. Необходимо поручить Волку задачу убедить командующего Икари в необходимости военных поставок...
Серджио.
Конец эпизода
