Митчелл раскрыл первую страницу и взял ручку.
Джаспер сколько себя помнил — всегда был с книгой. В детстве, в подростковом возрасте, в молодости — перед глазами всегда были страницы с напечатанными буквами, блеклые и яркие, широкие и смазанные; они были маленьким и самым надежным другом мальчика. Закрытый в себе и неуверенный в действиях и словах, Митчелл-младший часто прятался в своей комнате от родителей и старшего брата и с головой погружался в книгу.
Рассказы о приключениях пиратов, юных детективов, отважных мальчишках и многом другом, что в раннем возрасте не укладывалось в голове — все это формировало широкий кругозор и яркие фантазии, что потом не давали уснуть до поздней ночи.
А если бы он был на месте главного героя? А если бы у него были такие же хорошие друзья? А что если он бы оказался на необитаемом острове и познакомился с аборигеном? Если бы бежал от катящегося валуна с золотой статуей? Если бы он ходил по балам в облике графа, мечтающего отомстить за свою семью?...
Сотни фантазий проносились в маленькой голове с кучерявыми волосиками, пока Джаспер прятался под одеялом, прижимая книжку к своей груди. Он не слышал криков родителей, старшего брата, никого. Только он и его маленькие фантазии и истории.
Его часто ругали за несвязную речь и тихий голос, мама давала больные оплеухи и подзатыльники, отец кричал и оскорблял, а холодный и отрешенный взгляд старшего брата заставлял опустить голову и с трудом сдерживать слезы.
Книги были его спасением, оплотом спокойствия и небольшой радости.
Книги таковыми и остались, когда Джаспер начал заикаться. Он все больше уходил в себя и погружался в книги, туда, дальше к приключениям, дальше от грубой и обидной реальности, в детективы, в фэнтези, в романы, полные необычности, волшебства или сюрреализма.
Что угодно, кроме реальности.
Дальше от переживаний, от ругани, унижений и страха. Лучше он будет гулять по волшебной школе, следить за событиями в клоаке Индии, за погоней гангстеров или тихом философском описании природы и жизни вокруг, читать о чудовищных преступлениях и юных гениях, о болезненной любви и предательствах. О чем угодно, пожалуйста.
Джаспер не готов видеть реальный мир, он стремится обратно, туда, между строк и букв, между белых и желтоватых страниц, в поломанные корешки, дешёвые обложки и загнутые уголки. Тот мир совсем иной, в нем нет родителей-деспотов, нет равнодушного брата, нет холода семейного дома и взгляда, вечно опущенного в пол — там все по-другому, то, что помогает пережить часы во внешнем мире, задержать дыхание и потом снова нырнуть обратно в жизнь между словами автора.
Может Митчелл и не был хорошим собеседником и оратором, не был тем, с кем разговор казался легким и невесомым, он не умел рассказывать и делиться своим миром, который за опущенным в пол взглядом и запинающейся речью расцветал с каждой прочитанной книгой и каждой новой строчкой, но говорить — не его сильная сторона, как бы он ни пытался.
Джаспер был другим, был замечательным читателем. Тем, благодаря кому истории в книгах и на веб-страниц становились частью мира. Благодаря читателю история вырастает полноценной, раскрывает себя и приобретает новые краски, которые до этого были неведомы и самому автору. Читатель же ищет новое и неизвестное в рассказах, романах, во всем, что было написано и прочитано — этот поиск и есть главная задача, решение которой позволяет произведению раскрыться полностью.
Этот человек как раз и был таким — чтение было не просто хобби, а вся жизнь, что спасала от реальности и давала возможность заново вдохнуть и ощутить себя тем, кому не надо прятаться и искать темный уголок — достаточно было ощутить смысл предложений в тексте и соединить их воедино, чтобы увидеть жизнь написанного с новой стороны.
В конце концов, истории создаются, чтобы их читали — и их читают, чтобы создавать новые истории.
Когда Джаспер понял, что сам может писать и создавать — он был одновременно в ужасе и восторге. Раньше он и помыслить не мог, что может не только окунаться в чужие миры, но и создавать собственные. Это казалось чем-то секретным, далеким от обывателя-читателя, чем-то, что нельзя сделать просто так.
Он попробовал — и результатом стал первый написанный рассказ, который стал его первым маленьким мирком. Он был роднее и теплее предыдущих, таким...своим. Джаспер продолжил, мирок расширялся на новых персонажей, продуманных до мельчайших деталей; на идеи, что были двигателем мира и его основой, на все то, что делало его собственный мир больше похожим на реальный.
Он стал автором, но также остался преданным читателем, чье сердце все еще замирало при новостях о новых произведениях от любимых авторов; чья душа трепетала на неожиданных поворотах сюжета и напряженных моментах. Джаспер все также с головой погружался в книги, которые лежали буквально по всей его квартире на каждом углу, он помнил все названия и всех авторов, что вдохнули в него когда-то жизнь и помогали создавать мир; что двигали его и показывали жизнь совсем с другой стороны - с той, где что-то говорить и прятаться было совсем необязательно.
Опубликовывая свои произведения, Джаспер ничуть не расстраивался, получая критику или равнодушие со стороны большинства. Сердца всегда грели иногда хоть и редкие, но положительные комментарии. Его написанный мир помогал кому-то создавать свой собственный, возможно помогал пережить тяжелый день или период, облегчал душевную боль и возможно...возможно вдохновлял на свои собственные истории.
"Вселенная - повторяющейся цикл. В этой Вселенной результат порождает причину, а причина в конечном итоге становится результатом"@.....
Джаспер поставил свою размашистую подпись и закрыл книгу.
Конец эпизода
