Игорь каждый раз искренне удивлялся и спрашивал, за что Сергей его благодарит. А Сергей недоумевал, как тот может такого не понимать? Он с Сергеем разговаривает.
Когда привыкаешь слушать только свой внутренний голос, потом умницу-помощницу Марго, но всё равно понимаешь, что сам написал её… а Игорь… он настоящий. Реагирует непредсказуемо. Смеялся иногда над теми вещами, которые, как думал Сергей, улыбку не вызовут. Нельзя сказать, что Игорь был супер-внимательным или особо хорошо подмечал его настроение, но то, что он писал иногда, пару раз даже звонил… это было настолько ценно. Пусть даже в основном насчет софта или что принтер выдает «ерор». Но потом Игорь начал спрашивать, как у Разумовского дела. А при телефонном разговоре спросил, почему у него голос такой… взволнованный.
И Сергей впервые за много лет рассказал, что предстоит важная встреча. Что этот человек всегда общается с ним несколько пренебрежительно, будто пытается принизить или поставить на место. И отказаться от сотрудничества пока никак нельзя, поэтому каждая такая деловая встреча проходит, как шахматная партия. Партнер пытается залезть к нему под кожу, а Сергей пытается изобразить деловое хладнокровие.
И в ответ на небольшой рассказ слышит несколько банальных, но таких теплых слов поддержки. Сергей тогда ощутил, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Так на сердце потеплело.
Спасибо, Игорь…
Да чё там… я ж ничё
такого не сказал.
Давай, надери там
этому мудаку задницу.
Завтра расскажешь.
И на следующий день, после встречи, Разумовский не стал писать сам. Наверняка вчера Игорь это только из вежливости сказал. Вряд ли ему интересны его дела. Но Гром делает невероятное: сам спрашивает, как всё прошло. И у Сергея так теплеет на сердце, будто его завернули в самое теплое и пушистое одеяло. Так Игорь становится другом. Возможно сам Гром об этом и не подозревал, но… пути назад уже не было. Он допустил непоправимое: проявил участие, а этого было уже более чем достаточно.
***
Офис давно погрузился в темноту, потому что свет, даже приглушенный, казался невозможным и бьющим по глазам. Света от монитора было достаточно. Но на работе больше не получалось сосредоточиться. Один из важных инвесторов отвалился, в новой версии обнаружилась серьезная ошибка, а спецслужбы снова наседали с требованием предоставить ключи шифрования. Всё в кучу. Так хотелось, чтобы хоть кто-нибудь пришел и сказал, что со всем этим делать… Как правильно поступить… Что если Вместе отберут? Что если большинство пользователей разочаруются из-за возникших проблем со входом и успеют перейти по другим приложениям?
А он как на зло просто физически не соображает, чтобы продолжить работу. Офису сам запретил сидеть сверхурочно. Думал, что сможет разобраться сам… Самонадеянный идиот!
В какой-то момент ситуация стала казаться неразрешимой. Он встал. Сделал несколько шагов, начертив нервную восьмёрку позади рабочего стола. Взялся за спинку кресла, будто мог сейчас утонуть. Но он и в самом деле тонул: мир вокруг прогнулся, обретая по краям черную виньетку, обрушился сверху, прижимая к земле, так что ноги слабели. Мгновенно стало холодно, будто от сквозняка в лютый мороз. Предательское слабое тело дрожало, заставляя противно трястись даже спинку проклятого кресла. Пришлось его отпустить. Стиснуть пальцы, чтобы перестали дрожать. Запрокинуть голову, чтобы слёзы не смели проливаться. Но они уже скользят по вискам. А голову всё равно продолжал держать запрокинутой, будто над поверхностью воды, и воздух хватал точно так же — ещё немного и накроет и тогда сделать вдох не получится.
Успокоиться.
Нужно просто успокоиться.
Нетнетнет, только не туда, только не в эту бесконечную тьму, в которой он будет барахтаться в одиночестве.
Дрожащие руки выхватили телефон, который резанул ярким светом по глазам, привыкшим к темноте, нарушаемой лишь скудным светом из окон. Наугад набрал сообщение, пальцы не слушались, пелена слез в глазах не давала разглядеть текст. А Игорь… Игорь сразу ответил. Где-то на задворках мятущегося сознания мелькал стыд за позорные, слабые строчки «Пожалуйста, поговори со мной…».
Гром помолчал, но потом действительно начал что-то писать. Скудно. Небольшими предложениями и без большого энтузиазма, но ожидание от одного сообщения до другого смогло сделать приступ не таким невыносимым. Он сидел на полу с телефоном в руках, который едва не выскальзывал из трясущихся пальцев, хватал ртом воздух, глотал всхлипы, рвущие горло, пытался вытолкнуть из легких лишний воздух, скулил, шарил пальцами по полу, цеплялся за ткань штанины. И не отрывая взгляда от экрана ждал следующее сообщение о том, что принтер сегодня снова зажевал бумагу. Спросил, что за табличка про “трожан в систем 32”. Сергей истерично усмехнулся, принявшись объяснять, как мог. Это помогло сделать столь долгожданный выдох. Он всё ещё дрожал и всхлипывал, но в голове немного просветлело. Самый пик волны позади. Страх всё ещё сковывал тело, но будто притаился где-то на краю сознания, уступая место усталости и опустошению.
В этот раз всё закончилось намного быстрее. В прошлый раз это длилось, казалось, вечность. Хотелось ползать по полу и царапать стены, чтобы сбежать от этого чувства.
Спасибо, Игорь…
Да… пожалуйста…
У тебя там всё нормально?
Да, уже всё хорошо.
Уже? Давай, колись…
Игорь проявил не только интерес, но и заботу, чего с Разумовским не случалось так давно, что он даже не пробовал вспомнить.
На следующий день Игорю Грому доставили новый принтер с запиской «Спасибо, Игорь!», а он никак не мог понять, что это и зачем…
Конец эпизода
