Нагревшийся за день песок жег ноги даже через подошву форменных берцев, в то время как голова уже окунулась в прохладу наступающей ночи, принесшей долгожданное облегчение. По спине время от времени пробегали мурашки, особенно тяжело от таких перепадов было в первое время — то плавишься, как масло как сковородке, то мёрзнешь забытым где-то на полке в холодильнике огурцом.
Небольшой отряд едва разложился на удобном куске оазиса, укрывшись среди скал прямо там, где за пару дней до них останавливались сослуживцы, уже потерянные навсегда где-то в развалинах песчаника километром ниже и дальше. Те, кто выжил, а их можно было сосчитать по пальцам одной простреленной руки, торопливо и нервно выкладывали всё о засаде и численности тех, кто уже давно раз за разом отбивался от вторжения наемников. Они выкладывали абсолютно всё, только бы так показаться максимально полезными, чтобы не отправили в эту мясорубку снова, а оставили отлёживаться в санчасти.
Кто-то говорил о привидениях, другие — о местных невидимых глазу демонах, джиннах, насылающих проклятия на чужеземцев, третьи — о сверхъестественной прыткости террористов. И только пара ребят в бинтах, которых обошла стороной контузия и излишняя суеверность, у стола командира дрожащими до сих пор руками очерчивали на карте все замеченные подземные ходы в руинах, стоящих на огромном куске каменного плато. Судя по тому, что они рассказывали, каждый захваченный пленник был пущен в работу и отрабатывал те капли воды и крохи еды, выдававшиеся им пайком. Насколько хватало сил, они день и ночь выстукивали лабиринт под небом и землей, где разбирались только сами хозяева пустынного форпоста.
— Слышал? Нас отправят в лобовую, а пацанов помельче — в тайные проходы.
Вадим подошел как всегда тихо, беззвучно, будто мышь, что было необычайно полезным умением при его-то комплекции, и, не привыкни уже давно к этому Волков, он уже всадил бы ему пулю промеж выгоревших под немилосердным южным солнцем бровей за чрезмерную любовь к неожиданности.
— И кому из нас больше повезло? — скучающе спросил Волков, ковыряя носком ботинка песчаную пыль.
— Ну, тотализатор не моя страсть, лохотрон не люблю, но больше ставок на то, что демоны эти известные пути уже закрыли, а то и заминировали.
— Придется прорываться через главную площадь.
— Чуйка мне подсказывает, там уже вся боевая артиллерия стоит, — заметил Вадим, будто отмечал, что дождь за окном пошёл, пока он сидит дома в тепле и уюте.
— Что то дерьмо, что это.
На посту, где уже который час дежурил Волков, на всей обозримой площади время от времени уныло появлялись колючие шары перекатиполе и зиял темный провал пещеры, откуда пришел их отряд. «Демоны» не появлялись, да они и не дураки, чтобы заходить так далеко, но приглядывать за территорией нужно было день и ночь, пускай даже главным врагом среди скал была жара от камня и пара змей в тени. Спокойно и медленно выдохнув, Олег повернулся к закурившему товарищу и молча протянул руку. Блеклый красный огонек сигареты перекочевал в смуглые руки Волкова, он привычно повернул его к ладони, чтобы с чужих позиций видно не было. Вот так выйдешь покурить и глупо умираешь, застреленный внимательным снайпером.
— Сколько еще до выхода?
— Мало, в самую срань выдвигаемся, так что отоспаться не успеешь, даже не надейся.
— А из хороших новостей хоть что-то есть?
— Каша у тебя вкусная получилась, тем и рады.
Прищурившись, Олег сделал затяжку и аккуратно выдохнул, чтобы пелена дыма не перекрывала обзор, но за белесой дрожью всё равно привиделось движение. Глаз привычно отметил малоосвещенный край лагеря, камни, еще камни и тропу вниз. Прятаться вроде как негде, если не пытаешься аки ящерица проползти за валунами на пузе. Высоты их не хватало даже для того, чтобы присесть по нужде вдали от остальных. Понаблюдав за периметром еще несколько секунд, Волков готов был списать всё на усталость и паранойю, но, протянув сигарету обратно Вадиму, заметил тень беспокойства и сосредоточенности на лице, что бывали там гостьями нечастыми.
— Ты видел что-то?
— Да, какая-то хуйня.
— Даже покурить не дают. Стой тут.
Поправив ремень винтовки на плече, Олег бесшумно снял предохранитель и, чуть пригнувшись, шагнул вперед, навострив уши. В сумрачном зеве пещеры впереди хоть глаз выколи, зато эхо разносится громогласное даже от вздоха. Присмотревшись к следам на песке, Волков не заметил новых. Буквально всё говорило о том, что присутствие кого-то третьего померещилось наемникам, но разве так бывает, чтобы чудилось сразу обоим? Массовые галлюцинации вещь крайне редкая.
Придвинувшись ближе и обходя вход по дуге, он замер и уловил едва слышимый звон цепочки, палец уже почти надавил на спусковой крючок, когда за спиной вдруг выглянула луна. Вад крикнул со своего места.
— Стой!
— Энгрэ бэтек, бестолочьблять, Вад.
— Да погоди ты, глянь, пацан из прошлого отряда.
Волков шумно выдохнул, сжав зубы, и сделал шаг в бок, заметив-таки сидящего на земле совсем молодого паренька с перемотанной головой. Грязная, но примечательная песочка была действительно такой же, как и у тех ребят, что смогли вернуться живыми из боя с террористами.
— Чтоб тебя, какого черта ты тут сидишь?
Вздрогнув и будто отмерев, пацан рассеянно посмотрел на Олега и Вадима. Испуганно вытянув руку, он показал металлический жетон в бурых пятнах, будто доказывал, что он здесь может находиться.
— Я… это…
Волков всё понял и без продолжения. Щелкнув предохранителем, он поправил винтовку и на всякий случай ещё раз огляделся, проверив, чтобы в пещере больше никого не было. Подошедший сослуживец сел на корточки перед парнишкой и поправил сползший на его глаз бинт, чтобы получше рассмотреть непримечательную его внешность.
Мелкий какой-то, будто только-только подростковую нескладность перешагнул, а взрослого мяса на свой скелет ещё не набрал. Ну пацан, одним словом. Их контора с таким контракт точно не подписала бы. Видно же сразу, что пара вылазок, а там в расход — зря ресурсы на такого только тратить.
— Больной, что ли?
— Да.
— Оно и видно. Видать, сильно приложило, раз головой больше не думает.
— Да я просто зарыть хотел, пока время есть.
Голос парня показался совсем тихим, бесцветным. Лицо бледное, хоть и с грязным загаром, как у них всех здесь, но оно и понятно — за последние дни ничего кроме каши он не видел. Да и не Поварёшкина эта каша была, чтобы на завтрак, обед и ужин ею питаться.
— Куда зарывать собрался? Тут только камень и песок. Родной чернозём дома остался.
— Куда-нибудь.
— Ага, и пулю вдобавок словить. Что ж тебя медики такого дурного проворонили.
Вместо ответа пацан пожал плечами, но Вадиму и этого не нужно было. Осмотревшись, он походил по углам и, отыскав небольшой валун, кивнул подошедшему Олегу на край площадки перед скалами.
— Давай там под камушек спрячем, чем не памятник?
— А чего не в пещере?
— Туда каждый второй ссать ходит. Шнырь, иди сюда, глянь, как покрасивше поставить.
«Шнырь» резво подскочил на ноги и послушно прошел за Вадимом, едва выглядывая из-за его плеча — вдвоём они составляли комичную картину, хотя настроение, витающее в воздухе, на радостный лад не располагало. Отыскав укромное место под скошенным, как крыша нависающим, краем «стены», они собрали немного песка и, спрятав в нем жетон, накрыли сверху камнем.
Отряхнув руки, Вад полюбовался проделанной работой, ему явно нравился этот странный ритуал, хоть и воспринимался скорее развлечением, призванным разнообразить скуку дежурств-сна-боёв, нежели искренним прощанием с погибшим. Олег этого веселья не разделял, если они каждого здесь так провожать будут — валунов не хватит, но, внимательно посмотрев на Шныря, заметил, что тот по-своему рад такой помощи. Нерешительно потеребив рукава куртки, парень как-то по-детски ссутулился, чуть слышным шепотом извиняясь перед родственниками за что-то. На полноценную погребальную речь это не походило, тем более если погиб кто-то из близких.
А пацан волнуется, переживает, подметил Вад, может, это его друг был, может, брат, а может, кто-то из старших.
Помявшись немного, Волков припомнил слова, которые не раз слышал при схожих обстоятельствах. К сожалению, эти самые обстоятельства случались в его жизни крайне часто.
— Я не умелец толкать речь, но всё равно хотел бы сказать, что… нет таких прощальных слов, чтобы передать горечь утраты. Нет таких сил, что могли бы вернуть близкого человека. Спи спокойно, дорогой друг, пусть земля тебе будет пухом.
Вадим с умным видом вытащил из кармана пыльных штанин зубочистку и мелкую плоскую флягу, обвитую кожаными ремнями. Открыв крышку, он чуть отхлебнул, будто там обычная вода, и передал дальше Олегу. Тому не слишком хотелось закладывать за воротник на посту, тем более перед сложным заданием, но всего глоток погоды не сделал бы. Немного подумав, он тоже отпил из фляги и, поморщившись от крепости, протянул ее Шнырю. Парень чуть вытянул шею, пытаясь понять, что внутри, и замотал головой так, что бинты снова съехали.
— Не, не надо.
Пожав плечами, Волков молча вернул сосуд владельцу, но вместо того, чтобы закрыть его, Вадим вытянул руку и вылил часть прозрачной жидкости на погребальный камень. В воздухе сладко запахло финиками. В этих чертовых песках такой самогон было найти в несколько раз легче, чем по-настоящему чистую воду — усопших надо провожать по чести.
— Теперь всё как надо. Не хватает только салюта в воздух, но тут увольте, засекут и перережут, как свиней.
— Ничего, спасибо вам, спасибо, я это не забуду, — усилием оторвав взгляд от потемневшего алкогольной влагой камня, произнёс парень.
— Голову свою не забудь, и иди отдыхать, завтра ранний подъем, — назидательно добавил Вадим, вдруг включив режим заботливого дядюшки.
Неловко кивнув, Шнырь открыл рот, но его заглушил резкий недовольный голос со стороны лагеря.
— Волков, блять! Вы чо там в уголке зажались? А на посту кто?!
Поморщившись, как от зубной боли, Олег обернулся к сменщику и послушно вернулся на положенное место, отчитываясь о вверенном периметре. Где-то на границе зрения мелькнула тень, Вадим, не торопясь и лениво перекинув зубочистку в другой край рта, подошел к сменщику, примирительно доставая сигарету из запасов.
— Лёнь, ну хоть бы каплю уважения к такой важной церемонии. Неужели не знаешь, что погибших обязательно надо достойно спровадить на тот свет. По твою же душу явятся, если что.
Олег даже не пытался оправдаться, без толку. Все знают, что среди скал они в безопасности, но чуть дрожащие пальцы сослуживца, кое-как держащие зажигалку, говорили сами за себя. Ссыт, как пить дать, ссыт.
— Иди-ка ты нахуй, Вад, провожает он, блять, накануне вылазки, головой своей, сука, не думает ни хера.
— Да что ты такой суеверный, не переживай, два раза не помрешь, — Вадима крайне веселило обилие мата в чужой речи, сразу видно, что нервишки не выдерживают. Такому и оружие в руки отдавать нельзя — и себя шальной пулей положит и окружающих.
— Ой, катись в пизду, пока я предохранитель не снял, жопу прострелю, скажу, что в нее демоны вселились.
Судорожно стиснув сигарету, Лёня сделал глубокую затяжку и постарался расслабиться, но Вадим, похлопав сослуживца по спине, заметно навалился на него, давя одновременно физически и морально.
— Куда тебя отправили завтра?
— Куда-куда, на кудыкину гору.
— Лё-ёнь, ну что ты ломаешься?
— С вами, в лобовое.
— Значит, у тебя будет исключительный шанс реально меня пристрелить. Целься лучше.
— Пошел в… вон блять, горшок уже звенит.
Хохотнув, Вадим отпустил сослуживца и, двинувшись в сторону лагеря, огляделся явно в поисках Шныря. На поднятую в удивлении белесую бровь Волков ответил пожав плечами:
— Ушел уже, наверно, в медпункт вернулся.
— Ну и туда ему дорога. Волчик, — с той самой интонацией произнёс Вадим. — А может, протянем друг другу руку помощи на сон грядущий?
— На хуй, Вад, — оскалился Олег. Настроение после импровизированных похорон было неподходящее.
— Так я вроде и собираюсь… — протянул задумчиво Дракон, но, заметив, что настроение на самом деле не то, замолк.
Ни ночью, ни утром при сборах Шныря не было видно, и, только выдвинувшись к руинам, оба узнали, что мелкие отряды к туннелям вышли раньше из-за сложностей в обнаружении проходов. На поиск дверей среди песка и вскрытие замков должно было уйти гораздо больше времени, чем до путешествия к центру древних развалин напрямую. Вад с истинным интересом рассматривал все эти камешки-фрески-статуэтки. Ему всю эту древность вживую не суждено было бы увидеть, если бы в контрактники не пошёл, так и вздыхал бы над фотографиями на конференциях и в википедии. Жалко только, что под шумок всё более или менее сохранившееся продадут втридорога, а ему с этого ничего не достанется. Мысленно пожелав Шнырю удачи, Волков погрузился в работу, выкинув случайное погребение из головы.
На подступах к городу требовалась предельная концентрация, обтесанные стены из песчаника должны были кишеть стрелками и еще на подходе встречать наёмников жалящими выстрелами и автоматными очередями, но древний город встретил бронированные авто равнодушной тишиной. Главные ворота оказались открыты, никак не защищены и абсолютно чисты — даже без намека на возможную растяжку или мину в земле.
— Как-то слишком тихо.
— Знают, что мы идём, потому и тихо. Ждут нас с распростертыми объятиями в гнезде.
Заглушив моторы, отряд высадился на одной из главных улиц, ведущих к площади. Все заметно напряглись, отсутствие врага было еще хуже, чем его присутствие. Лучше было видеть цель, чем догадываться, из-за какого угла выскочит чудо с автоматом наперевес. Угловатые домики-коробки вокруг выжидающе смотрели на пришельцев, будто прицениваясь, по чем выйдет чужая тушка.
Следы от пуль медленно вели вперед, и чем ближе подходили к змеиному логову, тем больше ощеривались стены и дорога под ногами выщербинами от выстрелов и взрывов. Усиливающийся запах неприятно раздражал рецепторы по мере продвижения вперёд, так и хотелось отвернуться и зажать нос, только бы не чувствовать приторной сладости разложения. Часть площади была уже видна, и там еще виднелись тела прошлого отряда, лежащие рядом с мешками песка.
— Де-ерьмо…
Вадим инстинктивно сжал зубы от досады — они идут точнехонько в западню, аки агнцы на заклание, и ему повезло быть в первых рядах.
— Заткнись.
Плотная южная застройка из нагромождения домиков и пристроек, старых полуразваленных сараев и крытых проулочков, остатков былых древностей выстроила настоящий лабиринт. И будь ты даже десять раз счастливчиком, никто не даст гарантии, что за пределами главной просторной и хорошо просматриваемой улицы есть хоть один безопасный клочок земли. А тишина стояла такая, что не хотелось заглушать даже постоянное шуршание ветра. Развернуться бы прям сейчас и унести отсюда ноги, но впереди настойчиво ждали неприятности.
— Сука-сука-сука-сука… — тихой мантрой не переставал повторять про себя Лёня, цепко озираясь по сторонам.
Он, будучи отменным стрелком, шел первым, но замолчать физически не мог, таким образом хоть как-то выплёскивая скопившееся напряжение. Передвигаясь максимально осторожно, он впился взглядом в открывшуюся перед ним площадь. Она напоминала внутренний дворик дома с побитым фонтаном в центре, и была наполовину ограждена брошенными контейнерами от оружия, самодельными укреплениями и мешками с песком вместо опорных точек. Трехэтажное здание обнимало полукругом выгоревшие на солнце огромные плиты, так будто чьи-то гигантские руки удерживали блюдо с угощениями. Только вместо южных пряностей и сладостей их здесь ждали россыпи пустых гильз и разруха, а в качестве угощения на нем предлагались бедолаги, собранные мертвой грудой у пересохшего источника.
— Где ж вы, бляди, покажитесь.
Демонов опять не было видно. Взведенный до предела парень сделал шаг к укреплениям, осматривая часть галереи на первом этаже дома и пустующие провалы окон на втором, но даже намека на присутствие живых тут не было. Выученным жестом он дал знак остальным, что можно заходить.
Отряд свободно вошел на площадь, шустро рассредоточившись по периметру. Солнце вошло в зенит, скрывая тени и освещая каждый уголок старинной постройки с остатками мозаики на полу. Леня нервно огладил пальцем спусковой крючок, будто приглашая хоть кого-нибудь проверить его реакцию, и шумно вдохнул носом разгоряченный воздух, набираясь храбрости. Пружина внутри с каждой секундой сжималась всё сильнее, напряжение было невыносимым — либо сейчас произойдет хоть что-нибудь, либо он развернётся и отправится обратно в лагерь.
Что-то на мгновение ослепило его глаза, и тихий резкий чуть шуршащий звук заставил встрепенуться присутствующих.
Вад дернул Лёню к себе буквально за шиворот, но самую каплю не успел, пуля ушла прямехонько в лоб, заставив голову конвульсивно дёрнуться назад. Грузное тело мертвеца упало к берцам, брякнув казенным оружием. Где-то сверху, с крыши, послышался чуть заметный щелчок, снайперку перезарядили, и она снова готова была нести смерть зазевавшимся воякам.
— Твою ж…
Олег присел за мешками, взглядом проследив, как на плитке в полуметре от него чиркнул новый выстрел. Нужно было отходить, прятаться в само здание, чтобы попасть в слепую для снайпера зону, но это целых два метра без какого-либо укрытия по абсолютно голым плитам. Кто-то из отряда, успевший зайти под крышу, не церемонясь толкнул ногой двери, и всего мгновение спустя прогремел первый взрыв, закрывший часть территории пеленой дыма, песка и пыли, взвившихся в воздух.
Не долго думая Волков пробежал в завесу, чуть не налетев на Вадима. Проход в дом был свободен, если не учитывать багровых следов ведущих от двери. Пригнувшись и со всей тщательностью смотря под ноги и на стены, чтобы не попасть на растяжку, которую легко можно было пропустить в таком задымлении, парни вошли в длинный коридор древнего сооружения. Не то дворец, не то дом правительства — сразу видно, что непростые люди здесь проводили время, он был по-южному запутанным: с кучей мелких комнат, проходных коридорчиков и декоративных деревянных перегородок, знатно потрепанных после первых нежелательных гостей. Всё это ужасно запутывало, и только каким-то чудом Волков продолжал понимать, в какой именно части дома они находились.
— Смотри в оба.
Волков нутром чувствовал, что здесь что-то не так, но это же можно было сказать о всей операции. Демоны не торопились показываться, прячась за завесами дыма и где-то по углам, а отряд таял на глазах, даже не достигнув цели. Снаружи послышался новый взрыв, докатившийся сюда лишь отзвуком нескольких потерянных жизней, в щель заколоченных окон он заметил обломки фонтана и то, что ему еще не раз явится во снах в виде целой площади, укрытой частями мертвых, пролежавших несколько дней на солнце тел.
— Хорош любоваться, идем наверх, вон проход.
Вадим потрепал Олега за плечо и двинулся к удивительно свободной лестнице, по сравнению с остальным домом и площадью она сияла чистотой и почти не пострадала. На всем пути до центра дома им вновь никто не мешал, словно приглашая в самое пекло с распростертыми объятиями, но где-то над головой всё же раздалась автоматная очередь, возвещая о том, что оставшиеся сослуживцы уже встретились с террористами.
— Они на третьем.
Ощущая особенный азарт от встречи, Вад не теряя ни секунды преодолел первый пролет, чуть ли не перелетая через ступеньку, Волков двинулся за ним, прикрывая с тыла, но чем выше они поднимались, тем сильнее у него неприятно сводило внутренности. Не нужно им туда, вообще не нужно, так и орала его чуйка, но штурм никто не отменял, а надо бы.
Стоило Вадиму только сунуться в зал третьего этажа, как винтовка в его руках уложила двоих террористов.
— Демоны-демоны, а разговоров-то было, — хмыкнул он, носком ботинка выбивая из руки бездыханного тела автомат.
Олег хотел бы согласиться, но внизу у входов послышался взрыв, а за ним еще один, и еще. Целая очередь мелких на первый взгляд, но пол под ногами заметно тряхнуло, и Волков наконец-то понял, зачем их вели так высоко.
— Вад…
— Смертники, с-сука, я-то думал, чо их так мало.
Где-то совсем рядом треснули сухим скрежетом каменные стены, звук жуткий, подобный чьей-то сломавшейся кости. Мозг лихорадочно просчитывал шансы: успеют ли спуститься и выйти? Навряд ли, придется сигать в окно, но это третий этаж, с оружием в руках и экипировкой даже просто прыгать нежелательно, — колени свои собственные, а не казенные, — а на такой высоте запросто останешься без ног. Остается только бежать по этажу туда, где еще нет взрывов, где перекрытия еще целы, но Волков чувствовал, что и там их появление запустит новую волну разрушений.
Мысли пронеслись в голове буквально за секунду, заставив тело послушно дернуться в коридор, но Волкова кто-то остановил, придержав за рукав и возвращая на лестницу. Он встрепенулся и вскинул винтовку, но перед ним был не смертник, которого он сразу бы застрелил, а всего лишь пацан, зазывающий в совершенно другую сторону.
— Идемте!
— Шнырь?
— Я знаю путь, идемте!
Вадим только рот успел открыть, когда мальчишка, не теряя времени даром, сбежал по ступенькам вниз, вынудив инстинктивно броситься за ним. Пол под ногами ходил ходуном, на втором этаже это чувствовалось намного сильнее, но Шнырь даже не попытался пройти ниже, а скользнул в коридор, уводящий куда-то в глубину здания, бегом уходя от приближающихся взрывов. Часть обломков то и дело прилетала в спину, дым и пыль накрыли всё вокруг непроницаемым облаком — не видно было ни когда-то дорого отделанных золотом и багрянцем стен, ни добротных узорчатых ковров под ногами, только под берцами похрустывали черепки изящных ваз и статуэток. Мальчишка резко свернул в бок, и они оказались в чуть заметной каморке, где-то рядом вновь послышались выстрелы и ругань. Волков замедлился всего на миг, пытаясь понять речь, но Вад тут же толкнул его, заставляя продолжить путь.
— Волчик, блять! Булками двигай!
От одного окрика во рту поселился гадкий грязный привкус песка и побелки. Вадим с нетерпением проследил, как в каморку, по факту оказавшуюся старой шахтой с натянутым в ней канатом, шустро спрыгнул Шнырь, голыми руками стиснув веревку и скользнув куда-то вниз. За ним тут же зацепился Олег, стараясь как можно быстрее опуститься ниже, скрыться от преследователей, а затем и сам Вад смог провалиться в слепящую темноту узкого проема. Если бы не жуткая жара, взрывы и пыль, он бы ощутил себя Сантой, пролезшим к кому-то в печную трубу.
Остатки дома вновь тряхнуло, веревка опасно закачалась, на головы посыпались мелкие камни и какая-то труха. Волков ускорился, чувствуя, что Шнырь его заметно опередил. Полутьма не давала нормально разглядеть, куда он будет приземляться, но вроде бы внизу маячила замотанная белыми бинтами голова Шныря. Тесный проем шахты вдруг осветил чей-то фонарь, вновь послышалась неразборчивая речь, заглушенная шумом наверху, оттуда доносились резкие свистки пуль и глухой рёв взрывов, сопровождаемые скрежетом металла и древнего камня. Олег искренне понадеялся, что это мальчишка уже спустился и нашел фонарик, но стоило ему достигнуть потолка незнакомой комнаты, как до ушей донесся характерный щелчок перезаряжаемого оружия. Их уже ждали, и явно не для того, чтобы провести туристическую экскурсию наружу.
Хоть обратно наверх лезь, но толку уже. Сверху подпирал Вад, задница его почти полностью перекрывала для Олега вход в лаз. К тому же Шнырь уже внизу и совсем без оружия, потерял он его, что ли.
— Энэнен куте.
Волкову вторило неразборчивое ворчание Вада. Оба спустились на пол какого-то подвала, заставленного ящиками от взрывчатки. От земляного пола приятно тянуло сыростью, вокруг на удивление воздух был не затхлым и плотным. Пустые ящики лежали то тут, то там, но главным гвоздем программы конечно был демон с простреленной рукой, висящей плетью вдоль тела, но с винтовкой в целой руке, она не играла, неловко дрожа, зажатая одной рукой, но выглядела слишком опасно, чтобы надеяться, что в них не попадут в крошечном пространстве подвала. Блеснув золотым зубом в свете походного фонаря, террорист что-то сказал, дулом оружия показывая на винтовки Олега и Вадима.
Вад неприязненно оскалился, смещая ладонь в сторону ножа на поясе.
— Ебать, чего захотел, он один, нас как минимум двое, только отвернись, и я кишки выпущу, — по одной его интонации можно было понять, что ему данное предложение не с руки.
Демону его тон явно не понравился, дернув оружием, он что-то гортанно прокричал Вадиму и резко выстрелил под ноги, заставив сделать шаг назад. Шнырь, сидевший на корточках подле Волкова, испуганно закрыл голову руками, сжимаясь в комок. Краем глаза он заметил, как белые когда-то бинты покрылись пылью и выступившей изнутри кровью.
— Осторожнее, осторожнее…
— Не ссы малой, все будет хорошо.
Олег сказал это тихо и максимально спокойно, но сам в это не верил, уж больно безумный взгляд был у террориста. Его явно мучила боль, было видно, что он просто помешался на мучении, испытываемом последние несколько дней. Рука была повреждена не сегодня, а намного раньше, так что пальцы, выглядывающие из рукава, отливали каким-то совершенно синюшным, фиолетовым цветом. Ему нечего было уже терять, либо свои бросили, либо сам остался, только бы вместе с собой на тот свет забрать ещё парочку наёмников.
Оценив произведенный эффект, демон довольно улыбнулся, покивав головой, и снова показал положить оружие, назидательно так, явно с издёвкой. Вад уперся явно из принципа, подняв раскрытые ладони, но прикинулся дурачком, пожимающим плечами, мол, не понимаю я по вашему ни хера, процитировав один из любимых своих фильмов. Волков же, внимательно смотря в болезненно покрасневшие глаза террориста, нарочито медленно снял ремень винтовки и присел, оставляя ее на неровном полу.
Над головой вновь послышались отголоски взрыва, из шахты вылетело облако песка и пыли, веревка оборвалась, с шорохом упав вниз и отрезая хотя бы возможный путь отступления. Демон отвел взгляд буквально на секунду, инстиктивно обратив внимание на движущийся предмет, но этого времени хватило, чтобы Олег, сделав шаг вперед, болезненно заломил руку мужчины, выводя так Вадима и Шныря с линии огня. Лезвие ножа, такого же, как и у сослуживца, росчерком пера скользнуло по шее террориста. Удивление посмертной маской отпечаталось на посеревшем вмиг лице.
— Сразу видно, профи в деле.
Вад забрал из ослабевших пальцев чужую винтовку и, разрядив, откинул ее на пол. Шнырь, опасливо смотря на парней, кое-как поднялся на ноги по стеночке, будто ноги его почти не держали. Хотя судя по тому, как затравленно он смотрел на расползающуюся кровь — поплохело ему именно от её обилия.
— С-спасибо.
— Веди уже, потом благодарить будешь.
— Да… тут совсем недалеко.
Будто собирая остатки храбрости, Шнырь двинулся в еле заметный проход в конце комнаты. Вадим двинулся за мальчишкой, прислушиваясь к его тихим шагам в темноте длинного вырубленного в камне коридора. Позади слышалось дыхание Волкова, он на всякий случай поглядывал назад, проверяя, не принесло ли еще кого-то в подвал. В пору было бы просыпаться клаустрофобии, но с каждым шагом Шнырь вёл их всё увереннее, так что они точно куда-нибудь да вывернули бы. Но легче Волкову от этого не становилось, для него если под землёй — то значит в могиле.
Бледный свет ламп далеко впереди почти не доносился до него, зато сосредоточившись, Олег смог ощутить легкое дуновение ветра. Где-то рядом был выход на улицу, и Шнырь явно знал куда их ведет. Его сиплый голос шелестом отразился от стен:
— Еще раз спасибо за помощь, я правда благодарен. Из зала проход идет в остатки башни, там был раньше наблюдательный пункт, может, даже провизии немного осталось. Идти обратно к лагерю придется несколько часов.
— Не бойся, дойдем, если надо дотащим.
Вад улыбнулся, наблюдая за темным силуэтом Шныря в проходе, мальчишка ушел шагов на десять-пятнадцать вперед, стоя у самого выхода.
— Нет-нет, мне не нужно. Мне и так хорошо. Вам спасибо.
Он прыгнул из проема вниз, куда-то на пол зала. Вадим поспешил выйти следом, слегка ослепленный походными лампами, освещавшими часть громадной подземной комнаты, полностью выделанной красно-кровавым песчаником. С первого взгляда место показалось чуть ли не еще более древним, чем сам город, где они были на поверхности. Внутри было прохладно и сухо, как в могиле. На полу среди остатков ковра ручной работы были расставлены вещи «демонов», перемежающиеся с остатками роскоши и телами, брошенными после бойни. Склеп с тем, что решили захоронить вместе с погребёнными.
Оглядевшись, Вад не заметил, куда отошел Шнырь, но, получив знак от Олега, пошел проверять второй проход, видневшийся в другом конце зала за открытой решетчатой дверью. Сам Волков, осмотрев близлежащие тела, взял одну из ламп, чтобы проверить периметр всего помещения — неприятные сюрпризы, когда их почти миновала засада были совершенно ни к чему. Под ногами то и дело попадались черепки старинных ваз и гильзы, разбросанные в бою — остатки древней цивилизации и следы нового века встретились.
Через несколько минут Вадим скрипнул дверью, вернувшись в зал.
— Не соврал, там реально есть выход в пустыню. Идем, проверим, остался ли запас воды.
— Вад, погоди.
Заметив что-то в углу зала, Олег присел на корточки, поставив рядом лампу, она затейливо заиграла светом и тенями на стенах — в самый раз для театра теней, только вот исполнять постановку тут было уже не для кого, а он актёр посредственный во всех планах. Руки слепо пошарили по карманам в поисках сигарет, легко подрагивая от непонимания. Как назло не взял с собой ни одну, но уж очень хотелось посмолить, заполнив лёгкие и горло знакомым прогорклым дымом.
— Чего там годить-то, ты трупов что ль никогда не видел?
В ответ Волков только кивнул на тело, криво сидящее перед ним поломанной каким-то злым ребёнком куклой. Нахмурившись, Вадим осуждающе покачал головой и подобрал еще одну лампу. Переступая через вытянутые ноги и руки усопших, он прошел к сослуживцу, уже открыв рот, чтобы его отчитать, но стоило увидеть лицо мальца перед ним, как слова застряли в горле.
В грязной песочке прошлого отряда, прислонившись простреленной головой к стене, на них взирал стеклянными глазами Шнырь. Бледная кожа уже обтянула лицо, и без того впалые щёки совсем пропали, гротескно и неестественно выделив скулы и заострив подбородок. Сухой воздух пустыни не дал телу сгнить за неделю, проведенную в склепе, мумифицировав его подобно древним египетским фараонам.
Конец эпизода
