Топ–топ–топ.
Я медленно поднимаюсь по ступенькам собственного небольшого домика, что стоит почти на окраине нашего небольшого городка. Знаете, такой типичный американский городок, в котором жители чуть ли не с рождения уже знают друг друга. Ходят на пикники по выходным, устраивают барбекю или смотрят футбол с ящиком пива на веранде. Мы знаем тут почти каждого. И почти каждый тут для нас как открытая книга, которую мы видели сотни, если не тысячи раз — каждый повторяет за старшими: родителями или братьями с сестрами — все как на ладони. Одна большая семья, которая растет, взрослеет и умирает вместе.
Иногда к нам приезжают иногородние. Их привлекает наша идиллия и спокойствие общественной жизни. Низкая преступность, малое количество машин и практически полное отсутствие шума большого города: изредка слышно как веселится молодежь через пару улиц — но это обычное, даже поощряемое дело — пусть наслаждаются, пока могут. Так говорят старшие.
Не всякий приезжий остается у нас жить. Некоторые снимают дома на праздники или отпуск, проводят с нами пару недель или дней, а после покидают городок восвояси, обещая вернуться через год на знакомое место. Мы не против этого. Такие люди никогда не замечают деталей, оставляя в памяти только самое хорошее из всего отдыха, чтобы потом мечтательно вздыхать по подобной “свободной” жизни, пока сами поднимаются еще до рассвета, чтобы добраться до работы.
Иногда приезжие заводят романы с местными.
Чаще всего это происходит пока молодежь учится или подрабатывает в городах побольше. Двое людей встречают друг друга и безумно влюбляются. И, если подобное проявление чувств не оказывается каким-то мимолетным флиртом или развлечением, вторая половинка рано или поздно вынуждена посетить наш городок.
Знакомство с родителями, друзьями, соседями — чуть ли не со всем городом, которое сводится к тому, что абсолютно каждый сплетник следующим утром разнесет новость, что у милашки Джейн из семьи Хааз с соседней улицы появился парень из другого города. Они расскажут, что парня зовут Гарри Кроу, что он будущий инженер, и что у них безумная любовь. Обсудят за завтраком в местном кафе “У Барри”, что Гарри старше ее на пару лет и очень хочет сына в их будущей семье. Допивая свой утренний кофе и вытирая хлебом жир с тарелки от яичницы, они обязательно упомянут, как сильно родителям Джейн понравился этот Гарри, и что они уже продумывают свадьбу и медовый месяц.
А еще через десяток лет эти же самые сплетники (кто из них останется еще жив) за ужином будут шептаться: “Помните того самого Гарри? Ну, который женился на старшей дочери Хааз? Говорят, он вроде как намертво разбился. А у той крошки Джейн остался сын-калека”.
Они показательно раздасованно покачают головой или цыкнут языком и продолжат, пододвигая себе пинту дешевого пива: “Говорят, девчушка совсем с горя помешалась. А такие счастливые были на свадьбе, помнишь? Эх, не сложилась жизнь с приезжим, а ведь я говорил, что до добра не доведет, и что теперь? Сама страдает, а еще сына растить ”.
Они чокнутся кружками, посидят пару часов, пока хмель окончательно не затуманит разум, и разойдутся по домам. Если повезет, то даже удачно доберутся до собственного порога, где их с полотенцем наперевес встретят жены с красным от недовольства лицом.
Ах, о чем это я?
Точно, приезжие.
Не каждые новые люди, которые заводят романы с местными, хотят тут оставаться.
Часто они забирают своих парней или девушек в другое место, как это сделал несчастный Гарри Кроу. Совсем редко переезжают сюда насовсем, покупая участок и дом. Заводят свое маленькое государство счастья и любви.
А еще чаще приезжая молодежь просто развлекается, не считая нужным брать ответственность за свои действия.
Когда я вставляю ключ в замок и поворачиваю его, по телу бежит легкое волнение. Мурашки заставляют меня передернуть плечами и сглотнуть.
Я переступаю порог собственного дома, который мне достался от погибших родителей. После их смерти чуть ли не весь городок помогал мне научиться жить самостоятельно. Тетушки учили хозяйству и всяким женским секретам. Дядюшки часто чинили поломки в доме и рассказывали, как делать подобные вещи самостоятельно. Благодаря этому я орудую молотком или сварочным аппаратом не хуже половника или пилочки.
Мой дом — моя крепость, которую я теперь тщательно охраняю. Все, что внутри, принадлежит только мне, и я за это в ответе.
Я всегда тщательно закрываю дверь и окна на ночь. Вешаю связку ключей на прибитый крючок и легким движением скидываю обувь на коврик. По пути домой я зашла в местный магазинчик, где весьма мило побеседовала с давно знакомой тетушкой Френни. Она одна из тех в нашем городке, чья готовка заставляет слюни течь в три раза больше, а желудок жалобно урчать. Как раз у нее я спросила, чем можно покормить моего нового питомца — совсем недавно я завела милого пёсика.
К сожалению, он пока слишком мало пожил у меня и не совсем привык к обстановке — так что я стараюсь как можно лучше заботиться о нем: часто провожу с ним время, вкусно кормлю и играю. Боюсь пока выпускать его на улицу — вдруг убежит или его случайно собьет машина?
Френни посоветовала мне свежую говядину. Сказала, что при правильном приготовлении мясо покорит любой желудок.
Как раз то, что нужно.
Дома я переоделась и поспешила приступить к готовке. Не буду тревожить малыша раньше времени.
Я обмыла пару небольших кусков мяса и тщательно вытерла бумажными полотенцами. Тут же равномерно посолила и поставила сковородку с маслом разогреваться. Нашла нужные баночки со специями и заранее достала глубокую и большую тарелку, чтобы пёсику было удобно есть.
На горячую сковороду положила говядину и стала аккуратно обжаривать, добавив специи вроде черного перца и сушеного чеснока. Знаете, что вкус мяса раскрылся полностью. Френни говорила, что держать на одной стороне не более двух-трех минут, чтобы не подгорело и не получилось слишком жирным. К тому же моему пёсику наверняка не подойдет блюдо сильной прожарки, так что нужно не упустить момент, когда стейк полностью прожарится, и не передержать.
Пока кухня наполняется ароматным запахом жареной говядины, я быстро накладываю в тарелку овощной салат, который сделала еще вчера. Вроде как малышу он понравился. Я ловлю себя на радостной мысли, что совсем скоро увижу его милую мордочку и прекрасные глазки небесно голубого цвета. Честно говоря, когда впервые увидела его, то даже забыла как дышать — настолько он показался мне очаровательным и до безумия милым.
Разве можно устоять перед такой красотой?
Спустя время мясо полностью готово. Я пробую небольшой кусочек, а затем довольно выключаю плиту и убираю сковородку. Переложив немного мяса к салату, режу на еще более мелкие кусочки и наливаю стакан свежего апельсинового сока. Ставлю все на поднос и спешу к своему пёсику.
Когда я открываю дверь подвала, то сразу слышу шуршание внизу. На губах тут же расползается радостная улыбка.
— Малыш, это я, не бойся~
Шуршание становится беспокойнее, слышно, как лязгает цепь. Где-то внизу затаилось тяжелое дыхание.
От тарелки вкусно пахнет мясом.
Подвал слабо освещен, но этого достаточно, чтобы я осторожно спустилась по ступенькам вниз и подошла к обустроенному для моего питомца уголку.
Специально нашла кучу одеял и подушек, чтобы было удобно лежать; нашла самый мягкий ошейник и подходящие миски. Даже сделала импровизированный туалет и поилку.
— Марви, ты совсем не пил, — расстроено вздыхаю, смотря на практически полную бутылку воды. — Так нельзя, понимаешь? — Но тут же широко улыбаюсь, памятуя о вкусняшке, которую я приготовила. — Смотри, что у меня есть~
Я ставлю тарелку перед Марвином и сажусь рядом на корточки, с любовью смотря в его голубые глаза с узкими зрачками.
— Прости, но ложку и вилку я пока не могу тебе дать. Иначе ты снова попытаешься что-нибудь сделать с их помощью. А мы разве хотим, чтобы Марви пострадал? ~
Мой голос очень нежен и заботлив. Я никогда еще не испытывала подобного чувства по отношению к кому-то. Он действительно невероятен, этот Марвин, что чуть больше месяца назад назад приехал к нам на праздники.
Парень передо мной, мой нынешний пёсик с мягким ошейником на шее, он сидит и испуганно смотрит так, будто я собираюсь его убивать. Это действительно расстраивает. Я не какой-нибудь живодер — еще в самый первый день я четко объяснила, что теперь буду полностью заботиться о нем. Буду содержать, кормить и тщательно ухаживать. У него будет дом и теплая постель. Место, где он счастливо проведет всю оставшуюся жизнь.
Я не думала, что он так бурно и даже негативно отреагирует на мои слова. Дошло до того, что Марвин попытался кинуться на меня, и в итоге чуть не заработал себе перелом шейных позвонков, когда его отдернуло цепью обратно. Я тут же попыталась помочь ему, но получила сильный удар в живот.
Я действительно не думала, что он так расстроится.
Пришлось выстрелить малой дозой транквилизатора и аккуратно привязать его лодыжки к цепи к проходящей через гараж трубе, где уже был привязан ошейник. Очень не хотелось, чтобы Марвин свернул себе шею…
Помню, как сильно расстроилась тогда. Ну правда, я ведь буду заботиться и ухаживать за ним как никто другой. Он теперь в моем доме, а значит я несу за него полную ответственность.
Впервые я встретила Марвина, когда с он с друзьями зашел в наше кафе, где я временно заменяла официантку. Этот красавец мне тогда сразу приглянулся. Высокий, с яркими голубыми глазами, темными волосами и обаятельной улыбкой на тонких губах. Спортивное и подтянутое телосложение сразу бросалось в глаза. А его глубокий голос… Как сейчас помню, как раскраснелась, когда принимала заказ у их столика.
Не то, чтобы у меня совсем не имелось опыта в отношениях между парнем и девушкой. Я была о многом наслышана, и даже как то раз мне повезло впервые поцеловаться с баскетболистом из нашей школьной команды. Но такого, как Марвин, я видела впервые. Он был совсем другой. Такой, что мне сразу захотелось получить его.
Трудно назвать наше взаимодействие приличным. После того, как их компания поела и оплатила счет, они продолжили веселье на парковке перед кафе. Расселись в кузове своего пикапа вокруг ящика пива и, громко смеясь, принялись потягивать бутылку за бутылкой. Он сидел, окруженный парой девушек, что после алкоголя активно лезли к нему.
Я бы не сказала, что я красавица, но эти пьяно хихикающие дурочки вряд ли смогли составить мне конкуренцию. Дядюшка Стивен с соседнего дома говорил мне, что красота мне досталась от мамы.
Карамельного цвета кудряшки спускались до лопаток и обрамляли овальное лицо с легкими ямочками на щеках. Глаза у меня были светло-карие, губы чуть пухлые, а носик с вздернутым кончиком. С телосложением мне тоже повезло — песочные часы в купе с моим лицом явно привлекали больше внимания, чем парочка блондинистых куриц в кузове пикапа.
Я чувствовала, что Марвин иногда смотрел на меня. И я уже знала, что он будет моим.
Это случилось в их последний день пребывания в городке. Уплетая свой обеденный ланч, они громко обсуждали планы на следующие праздники. Заказать какой-нибудь домик у миленького озера или отправиться на горнолыжный курорт? Прежде чем разъехаться по домам, было приятно немного помечтать о том, как можно провести следующий отпуск.
И тут я услышала, как Марвин сказал, что ему будет слишком скучно одному возвращаться домой в соседний штат.
Я не могла его упустить, понимаете? Это была безусловная любовь с первого взгляда. За время его пребывания в нашем городке я узнала о нем все, что могла.
Знала, где он живет, чем любит завтракать и ужинать, какое пиво любит, чем занимается после обеда, почему терпеть не может зиму и даже какой цвет белья носит чаще всего.
Что это, если не любовь?
И я не могла отпустить его в соседний штат.
Я дала ему салфетку с моим адресом и тихо прошептала, что не против провести с ним время перед его отъездом завтра утром. Видя, как загорелись голубые глаза под одобрительное улюлюканье друзей, я поняла, что он обязательно придет сегодня. К сожалению или к счастью, Марвин оказался тем типом парней, которые были не прочь связи на ночь.
Ничего, я обязательно приучу своего милого мальчика слушаться только меня.
Марвин приехал ближе к полуночи.
Если опустить всякого рода интимные подробности, могу только сказать, что нам было действительно хорошо. Мое тело буквально плавилось под чужими касаниями, а с его губ то и дело срывались громкие стоны.
Разве это не прекрасное начало для совместной жизни?
Наши тела идеально друг другу подходили.
Когда мы наконец обессилено опустились на подушки, я подала ему стакан воды. Чтобы мой пёсик крепко уснул.
Так Марвин оказался в моем подвале с ошейником и кандалами на ногах.
Так что теперь он сидит и настороженно смотрит на меня и глубокую тарелку с мясом и салатом. Пару дней назад, к сожалению, он сорвал голос, когда пытался докричаться до кого-либо из соседей. Но как я уже говорила, мой дом — моя крепость. И я тщательно ухаживаю за всем тем, что находится внутри.
— Марви, давай покушаем, хорошо? — Я мягко улыбаясь, смотря на его лицо, что несколько осунулось и, кажется, побледнело. На его подбородке и шее видны свежие царапины — к сожалению, у меня не сразу получилось нормально побрить его — сказывается отсутствие опыта. Но даже так он все еще выглядит очень мило и привлекательно. — Помыть тебе лапки, чтобы ты смог взять еду? Или… — Мои щеки даже немного покраснели. — Хочешь я покормлю тебя? ~
Марвин растерянно моргает и смотрит на собственные ладони. Я вижу, как она сомневается. Его голубые глазки мечутся от ладошек до тарелки и обратно. Наконец, он поднимает настороженный взгляд на меня.
— Я дам тебе немного размяться завтра, если смогу накормить сегодня. — Наконец добавляю я, со странным предвкушением смотря, как опускаются его плечи, а взгляд притупляется.
Наконец, он коротко прочищает горло, и севшим, но все еще красивым голосом, отвечает:
— Хорошо.
Мое сердце радостно бухает куда-то вниз и обратно. Я довольно хихикаю и подвигаюсь ближе. Аккуратно беру пальцами один из кусочков мяса и тяну Марвину. Парень фокусируется на еде и бросает на меня подозрительный взгляд.
— Не бойся, дурачок, там только говядина и специи. Ничего больше. — Мой голос мягок, как и всегда. — Ну же, будешь хорошим мальчиком?~
Он сдается и аккуратно наклоняется к моей руке. Берет зубами кусок мяса и начинает жевать.
Боги, меня даже прошибло на легкую приятную дрожь от этого зрелища.
Пёсик глотает и смотрит на меня, явно ожидая следующего куска. Кто я такая, чтобы отказать этому небесному взгляду?
Марвин съедает чуть больше половины мяса и овощей, прежде чем отстраниться и, лязгая цепью, отодвинуться подальше к стенке. Из одежды на нем широкие спортивки и майка. Он обхватывает колени руками и исподлобья смотрит на меня. Я вопросительно наклоняю голову и смотрю в ответ.
Он сидит так еще пару секунд и тянется к бутылке с водой. Жадно делает пару глотков, снова прочищает горло и неуверенно тянет:
— Если я буду вести себя, как ты хочешь, то ты отпустишь меня?
Я удивленно хлопаю глазами, не понимая смысла вопроса.
— Ты имеешь в виду “погулять”? Боюсь, пока это невозможно. А вдруг ты убежишь?
В его глазах мелькает непонятная мне сложная эмоция. После чего он устало выдыхает и трет переносицу.
— Я ведь человек, ты понимаешь это? Не домашний зверек и не собака, я свободный человек… — Его голос к концу фразы становится все тише. Он тяжело выдыхает и сглатывает. Я вижу как нервно дергается его кадык. — Ты не можешь держать меня на привязи… Не можешь распоряжаться моей жизнью, как вздумается, я такой же человек как и ты… Я же тоже человек…
Его плечи дергаются, а следом раздается всхлип. Марвин сжимается в комочек, пока из его горла вырываются странные звуки. Костяшки чужих пальцев белеют, пока ладони с силой сжимают коленные чашечки. Он снова всхлипывает и, кажется, начинает рыдать.
Я чувствую беспокойство, смотря как мой пёсик плачет. Не понимаю, что сделала не так — вроде еда ему понравилась? Или ему кажется, что я мало забочусь о нем?
Откладывая тарелку, я двигаюсь ближе и сажусь совсем рядом на коленки.
— Почему ты плачешь?
Аккуратно касаюсь его тыльной стороны ладони, оглаживаю кожу и поднимаю собственные руки к широким плечам, чуть сжимаю их. И наконец обнимаю, прислоняя его голову к своей груди.
Марвин делает слабую попытку дернуться, но я лишь крепче прижимаю его голову к себе. Всем телом ощущаю этот плач; чувствую, как мокнет моя домашняя футболка в районе груди и как горько он всхлипывает, чуть ли не воя.
Моя ладонь оказывается у него на макушке. Черные густые пряди уже сальные от пота и грязи. Я вспомнила, как в нашу первую ночь я с удовольствием зарывалась в них руками, пока Марвин плавно двигался во мне. Мои щеки снова краснеют, когда я утыкаюсь носом в его макушку и начинаю ласково гладить по волосам.
Кажется, он заплакал еще громче.
Я продолжаю гладить его по голове и утешающе обещаю, что все будет хорошо. Я позабочусь о том, чтобы он был счастлив, как никто другой. Когда он чуть освоится, я обязательно пущу гулять по его новому дому. Мы будем проводить много времени вместе: кушать за одним столом и спать на одной кровати. Когда-нибудь вместе выйдем на улицу, когда я пойму, что Марвин готов к этому. Ему даже необязательно что-либо делать по дому — я сама обо всем позабочусь.
Просто будь рядом со мной, и мы станем самыми счастливыми, мой милый пёсик.
Когда рыдания понемногу утихают, я чувствую его большие ладони на моей талии. Чувствую, как он крепко обнимает, прижимая к себе и пряча лицо на моей груди.
Странное чувство удовлетворения прошибает меня насквозь, когда я вижу его таким. Сломанным, потерянным и цепляющимся только за меня.
Разве это не самые прекрасные чувства?
Наклоняясь к чужому ушку, я тихо шепчу:
— Я люблю тебя. Очень-очень сильно, Марви~
Его руки дергаются на миг, но не отпускают.
Я чувствовала это с самого начала и теперь абсолютно точно уверена — я никогда его не отпущу.
Конец эпизода
