Когда последние гости покинули дом, а солнце медленно опустилось за горизонт, уступив место луне и звёздам, Элизабет сидела у кровати дочери и тихо напевала колыбельную. Марийка уже давно спала, но девушка, погружённая в свои мысли, продолжала нежно гладить шерстяное одеяло.
За окном ночное спокойствие окутывало дом, словно мягкий плед, позволяя забыть о заботах и шумных разговорах, которые растворились в вечернем воздухе. Элизабет с теплотой вспомнила, как весело смеялась их маленькая Марийка во время праздника, как светились её глаза, когда гости рассказывали увлекательные истории и танцевали под звуки музыки.
Сейчас в комнате царила тишина, наполненная только мягким шёпотом её голоса. Каждое слово колыбельной обвивалось вокруг Марийки, словно тёплый свет, защищающий её от ночных страхов. Элизабет задумалась о том, как быстро растёт её дочь и как много ей суждено испытать в жизни.
Она остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться на лицо спящей Марийки. Маленькие губки, чуть приоткрытые, тихо дышали, а длинные ресницы едва касались щёк. В этот момент Элизабет охватила волна гордости и нежности — она была матерью, и именно ей предстояло вести свою дочь по этому трудному, но удивительному пути.
«Я всегда буду рядом», — прошептала она, вновь начиная петь колыбельную. Даже если она не могла предсказать, что ждёт их впереди, в её силах было создать крепкий дом, наполненный любовью и заботой.
Вдруг снаружи раздался грохочущий звук, сменяющийся на рёв и крики множества людей. Элизабет прекратила петь и застыла на месте, её сердце с каждым новым звуком билось быстрее. Она бросила последний взгляд на дочь, прежде чем встать и подойти к окну. На улицах города разгорался хаос — множество фигур, яркие огни и смутные силуэты смешивались в хаосе. Крики с каждой минутой становились всё оглушительнее, а в воздухе витал запах гари и страха.
— Что же происходит? — прошептала она, чувствуя тревожное волнение. Элизабет не могла позволить себе оставаться в неведении. Она поспешила к дочери, укрыла её одеялом и проверила, спит ли Марийка. После этого девушка направилась к входной двери, чувствуя, как полуночный холод наполнил помещение, как только она открыла дверь.
На пороге дома она заметила мчащихся людей в сторону главной площади города. Никогда ещё Элизабет не чувствовала себя такой уязвимой, как сейчас, когда её спокойствие трещало по швам, а мир вокруг начал меняться.
Ночной мрак обвил её, словно плотный бархатный занавес, вбирая в себя все звуки и привычные образы. Элизабет изо всех сил сдерживала тревогу, вникая в мрачные тени под светом луны, и понимала, что что-то идёт не так. Сердце подсказывало ей, что их тихий городок оказался под ударом чего-то страшного.
Элизабет осторожно закрыла входную дверь и, ускорив шаг, направилась на площадь. Но сцена, развернувшаяся там, заставила её переживать ещё сильнее — толпа людей металась и кричала, а в воздухе чувствовался запах дыма и гари.
— Чего они боятся? — шептала она себе, пытаясь понять происходящее.
Когда ей удалось пробиться чуть ближе к кострам, сердце её замерло. Там, среди огня, были люди, чьи крики, полные агонии, пронзали атмосферу. Неподалёку стояли священник и другие почтенные лица города, зачитывающие новый указ.
— Сегодня, 17 июня 1662 года, в городе Кинг Линн три ведьмы должны предаться огню. И мы…
Элизабет уже не слушала, что говорит мужчина в дорогом костюме, держа перед собой листок.
«Ведьмы?» — пронеслось у неё в голове, и она поняла, что это всё выглядит чересчур абсурдно.
Она осмотрела людей вокруг. Кто-то безжалостно кричал: «Сжечь ведьм!», кто-то изнемогал от горя и падал на землю, осознавая, что и их город столкнулся с ужасным временем.
Элизабет застыла в оцепенении, её мысли уносили в далёкие воспоминания: как они с Марийкой беззаботно бродили по цветущим полям, собирая букеты и смеясь, не подозревая о тёмных тенях, которые окутали Кинг Линн. Каждое слово священника било в сердце, подобно молоту, барабанящему по древнему колоколу, возвещая о смерти и безумии, властно призывая толпу к ненависти.
Её сердце бешено колотилось от страха, и Элизабет понимала, что очередной ведьмой мог стать кто угодно — соседи, друзья, родные, даже она сама могла оказаться преданной огню. Эмоции накатывали, словно бурное море, и она не знала, как их контролировать.
— Этого не может быть! — вырвалось у Элизабет.
Девушка ощутила, как страх сжимается вокруг неё, будто тёмные пальцы заставляли её замереть на месте. Она обернулась, желая убежать, но что-то внутри заставило остаться. Что-то тянуло её обратно к тому, что происходило на площади.
— Молитесь, братья и сёстры! — продолжал священник, подняв руки к небесам. – Эти женщины —проклятье, они принесли нам беды и страдания!
Элизабет почувствовала дрожь в теле, когда увидела, как к кострам подводят ещё одну женщину — её волосы были растрёпаны, а глаза полны страха и замешательства. Толпа снова загудела, сливаясь в единый хор ненависти.
Сердце девушки разрывалось от горя и гнева. Она узнала эту женщину. Это была её соседка Марианна — добрая и мудрая, всегда готовая прийти на помощь. Каждый раз, когда Элизабет обращалась к ней за советом, Марианна делилась своим теплом и добротой. Теперь же её тащили на смерть.
— Нет! Нет! — прошептала Элизабет.
В это мгновение она чувствовала себя беспомощной, как маленькая птица в бурю, которой невозможно сопротивляться. Взгляд её метался по лицам толпы в поисках поддержки, но вокруг царили лишь ненависть и безумие. Каждое слово священника резало её душу, как острый нож.
— Молитесь, молитесь за наше спасение, — повторял он, а его голос звучал, как набат. — Эти ведьмы прокляты, и лишь покаяние может избавить нас от их злых чар!
Собравшиеся, как стадо овец, следовали за своим хозяином, закрыв глаза на истинное положение дел и цепляясь за призрачную надежду, что сожжение невинных женщин как-то избавит их от страха и страданий. Элизабет с трудом могла поверить, что добродушная Марианна, которая всегда приносила в дом свет и радость, могла быть объявлена злодейкой. Как могла произойти такая страшная ошибка? Как люди, знакомые с ней всю жизнь, смогли отвернуться от правды?
— Она не ведьма! Не ведьма! Она помогала мне с Марийкой! Помогала выращивать овощи!— кричала
Элизабет, но её слова, словно пули, летели в пустоту, не достигая ни одного уха, охваченного безумием.
Эти несколько мгновений тянулись вечность. Марианна, заметив Элизабет в толпе, словно уловила её невидимый крик. Именно в этот момент огонь охватил тело женщины.
— Нет! — вырвалось у Элизабет, будто она могла остановить судьбу, броситься в пламя и спасти подругу. Всё вокруг закружилось: лица толпы расплывались, крики сливались в многоголосый хор, а смысл слов терялся в бездне отчаяния. Люди забыли, что значит быть людьми.
Конец эпизода
