Вообще-то, можно было бы давно забить на это дело и успокоиться. По крайней мере, всё на это указывало: парень претензий не имеет, Прокопенко проорался, лекарства Игорь купил, больницу на уши поставил, соседа отчитал и даже фруктов принёс. Всё, план максимум выполнен.
Ну так какого хрена что-то изнутри продолжает его есть?
Ответа не нашлось, вероятно поэтому он отправился в больницу в часы посещения, пожертвовав собственным обедом. Ну как "пожертвовав"? Забежал по пути за шавермой в цокольном этаже, сказал заветное "отец, сделай с луком" и прямо находу жевал ароматный завертон. Самое сложное было вовремя поймать капающий соус. Но зато весенняя слякоть сделала своё коварное дело, так что брызги долетали чуть ли не до колена.
Больница встретила этим мерзким, почти потусторонним эхом голосов и редких шагов. Правда сейчас тут было чуть оживлённее, потому что родственники пришли навестить больных. Страшное безмолвие хранил только блок с надписью "Гнойное отделение". Он бы некоторые кабинеты в участке тоже так озаглавил.
Разумовский обнаружился там же (а где ему ещё быть), лежал всё такой же измождённый, безучастный и немного зеленоватый в лице. Он вообще сочетал в себе сейчас слишком много цветов для одного человека: страшный, неестественно-чёрный бок от ключицы до бедра, постепенно переходивший в фиолетовый и бордовый, красные ссадины, чуть цветущие коричнево-жёлтым вокруг, и огромный синяк на ноге, куда пришёлся удар бампера. Ну точно как кошка на даче в Прокопенко, та тоже такая пёстрая, что и не понять, какого цвета.
На тумбочке стояла едва ли тронутая еда, скорее всего съел пару ложек каши, а остальное завертелось и покрылось корочкой. А вот бананы, которые он приносил в прошлый раз, вроде бы, были съедены. Пришло запоздалое понимание, что надо было что-то принести с собой, а он с голыми руками припёрся. Откровенно говоря, денег у него осталось максимум на две шавермы и пачку самого дешёвого чая, а потом нужно будет несколько дней протянуть до зарплаты. Спасибо хоть тётя Лена периодически какими-то соленьями-вареньями снабжает.
— Всем доброго дня! Привет, Серёга, — негромко, но бодро поздоровался Гром, остановившись у его койки.
— О... Игорь, привет! — парень слабо, но очень искренне улыбнулся, повернув голову в его сторону, незрячие глаза уставились сквозь него. Странный он какой-то... нашёл кому радоваться, конечно.
— Ну чё, рассказывай, как себя чувствуешь? — он подтянул ногой табурет и сел поближе.
— Я... — он неопределённо пожал плечами, отводя взгляд. — Не знаю, наверное так же. Очень хочу поскорее домой, но операция откладывается на неизвестный срок.
— М, — неопределённого ответил Игорь и задумчивый взгляд упал на пакет у тумбочки. — Так... а это у нас чё?..
— Что там?
Гром не ответил и потянулся к знакомому пакету, развязал его и обнаружил нетронутые никем упаковки с лекарствами, те самые, на которые он потратил половину зарплаты.
— Не понял... тебя лечат вообще, нет?
— Ну... иногда ставят капельницы и на ночь дают пока снотворное.
— И всё?
— К-кажется, да...
— Кхм... ща приду, — Игорь подхватил пакет и, сцепив зубы, уверенным шагом отправился в ординаторскую. На удивлённое "Игорь?" он ничего не стал отвечать.
По счастливому для Игоря и несчастливому для лечащего врача стечению обстоятельств, последний присутствовал в кабинете. Остальные коллеги даже не скрыли раздражения при виде Игоря в дверном проёме.
— Здравия желаю, — он закрыл за собой дверь. Врач оглядел его и внушительный пакет в руке.
— Здравствуйте, капитан, — немного насмешливо отозвался хирург. — Опять стращать пришли и мешать работать?
— Чтобы мешать работать, нужно чтобы работа осуществлялась.
— Послушайте... как вас? Игорь Константинович? — врач снял очки и откинулся на кресле, смерив парня неприязненным взглядом. — Так вот, я к вам в участок не врываюсь и в бездельничестве вас не уличаю, так с чего вы взяли, что можете постоянно вламываться и хамить?
— Во-первых, хамить я ещё не начинал, — обманчиво спокойно начал Игорь, медленно подходя к столу, а потом шумно водрузил пакет на стол. — Но начну, если не получу вразумительные объяснения, почему Разумовского не лечат.
— Что значит "не лечат"? И что вы мне тут на стол поставили? — раздражённо начал Кондратьев.
— Евгений Анатольевич, может мне охрану позвать? — послышался сзади немного истеричный женский голос.
— Обождите, Маргарита Павловна, — он поднял ладонь, не отводя взгляда от Грома.
— Поясняю: три дня назад и скупил пол-аптеки по рецепту, который мне выдали. Оставил там ползарплаты. Сегодня прихожу, а к пакету никто даже не прикасался.
— Ну и почему Разумовский не сказал, что его препаратами снабдили? — не особо убедительно возразил Кондратьев.
— Может потому что он слепой и у него память немножко сбоит? Я вашей медсестре русским по белому сказал, где пакет и что в нём есть. У парня черепно-мозговая, он зелёный весь лежит, а вы его чем? Аскорбинами лечите? — он упёрся руками в стол, нависая над хирургом.
— Ладно, разберёмся, — шумно выдохнул он, понимая, что обоснованного ответа на этот счёт в самом деле дать не получится. — Оставляйте, я проконтролирую, чтобы лечение проводилось согласно предписанию.
— Надеюсь.
***
Вроде и вопрос решился, и дверь за ним уже закрылась, а злость всё равно внутри не утихала. Что за отношение такое? Ну вот не пришёл бы он, и что? Так бы месяц и валялся на сломанной кровати и без лечения? А потом что? Осложнения какие-нибудь и привет?
Но хотя бы радовало, что парень в адеквате, вроде бы. Больше не общается, как заевшая пластинка. Почему-то хотелось его как-то подбодрить, помочь. И этот порыв было сложно хоть сколько-нибудь вразумительно объяснить. Пока проще всего было списать на чувство вины, но глубоко внутри он и сам знал, что вина здесь не при чём.
— Ну всё, Серёга, с сегодняшнего дня тебя как положено лечить начнут, — он похлопал его по колену.
— Большое спасибо, Игорь... — он снова чуть растерянно улыбнулся. — Даже не думал, что ты ещё придёшь.
— Не, ну а как я не приду? — с напускной уверенностью ответил он, хотя звучало это вовсе не так очевидно.
— Это потому что я сирота, да ещё и рыжий? — как-то странно хмыкнул Разумовский.
— Да не, ты чего... Погоди, а откуда...
— М?
— Да не, ничего, — у Игоря от этой фразы возникло странное чувство дежавю. Он был почти уверен, что не только думал об этом, но и говорил нечто похожее Фёдору Ивановичу. — Просто захотелось прийти, я и пришёл. Ты против?
— А? Нет-нет! — слишком поспешно получилось, но на секунду в груди и правда неприятно сжалось при мысли, что человек, которого он даже не видел ни разу, но с таким вниманием к нему относится, больше никогда не придёт. С ним хотелось... подружиться? Ну хотя бы просто, чтобы он иногда вот так заглядывал и спрашивал как дела. — Я наоборот рад. Без зрения оказалось очень скучно.
— Представляю... а ты чем вообще по жизни занимаешься? — Игорь между делом отдал санитарке тарелку с кашей и стакан компота, где на дне остались коричневые ошмётки сухофруктов.
— Я думал ты всё уже обо мне знаешь, — едва слышно хохотнул парень.
— Пхах, ну... — Гром почесал в затылке. — Честно? Да. Кое-какую инфу я знаю, но только официальную. Знаю, что ты выпускник и адрес твой знаю. Но про работу ничего не сказано. Неофициально трудишься?
От этого вопроса щёки Разумовского постепенно приобрели оттенок красного.
— Н-нет, я... я в процессе разработки нового приложения, мне нужно совсем немного, чтобы запуститься, — очень не хотелось, чтобы это звучало как оправдание, но ещё меньше почему-то хотелось, чтобы Игорь считал его бездельником.
— Программист, значит?
— Угу.
— Ну я максимум в Кубэйсике в школе что-то там писал.
— Ну, в школе все мы в Кубэйсике писали, он для того, можно сказать, и создан.
— Мне кажется, проще китайский выучить, чем разобраться в этих шифрах.
— Я бы с этим поспорил.
С Разумовским оказалось довольно легко общаться. В какой-то момент Игорь поймал себя на том, что он рассказывает какие-то истории про недавнее задержание, и они вместе смеются, правда парень иногда морщился сквозь смех, придерживая ушибленный бок.
— Молодой человек, вы на часы-то смотрите, посещение закончилось полчаса назад. Давайте на выход, — окликнула сзади пожилая медсестра.
— Опа, реально, — Игорь глянул на часы и поспешно засобирался, вообще-то ему пора было в участок еще час назад. — Ладно, Серёга, не скучай, и это... я тебе в телефон свой номер забью и сделаю быстрый вызов на цифру "один", чтобы удобно набирать было. Она прямо напротив кнопки уменьшения громкости, не промахнёшься. Если что, звони. Если не отвечаю, значит по работе прижало перезвоню потом.
— Понял, спасибо, Игорь, — хоть и погрустнел немного, но улыбнулся, принимая свой телефон обратно. Конечно нужно будет сделать голосовой набор, но он с этим сам разберётся.
***
Фёдор Иванович, конечно, надавал по шапке, за то что с отчётом опоздал, но его быстро удалось перебить рассказом о своём походе в больницу. Начальник хоть и строгий, но сам по себе очень уж сердобольный, как бы ни пытался это скрыть. Тоже повозмущался халатности врачей, спросил про самочувствие многострадального парнишки и, вроде как, даже выглядел озадаченным.
— Фёдрванч, — рискнул Игорь. Он всегда произносил это имя чуть быстрее, когда решался на просьбу. — У вас, вроде, какие-то знакомые были в институте травматологии... может, ну... как-то Серёгу туда определим? Жалко его... ещё месяц, а то и больше будет там валяться. Мы поговорили сегодня по-человечески, он нормальный парень, умный, с планами большими, а ему там голову никто не лечит, кость, говорят, перед операцией может опять ломать придётся, если слишком много времени пройдёт, у них там очереди бешеные.
Прокопенко кинул короткий изучающий взгляд и постучал кончиками пальцев по столу. Вздохнул.
— Игорёк, ты же сам знаешь, у них тоже всё под завязку вечно... да и бесплатного лечения там не будет, если мимо очереди. Туда же со всей России едут. Специалисты там в самом деле грамотные, лечат хорошо. Самые тяжёлые случаи разбирают.
— Не ну... лекарства я уже купил, а операция... ну придумаем как-то, я не знаю...
— Хех, — Прокопенко глянул хитрым взглядом, ухмыльнулся по-доброму, в который раз убеждаясь, что из Грома вырос хороший человек. — Ты редко за кого просишь, значит в самом деле в душу человек запал.
— Не, ну...
— Да ладно-ладно, — махнул рукой начальник. — Позвоню, поговорю с Натальей Ивановной. Она не должна отказать, только если в самом деле все койко-места заняты. А теперь иди и глянь ещё до конца рабочего дня одно дело свежим взглядом.
— Спасибо, Фёдор Иванович, — он от души пожал руку и пошёл за свой рабочий стол.
Конец эпизода
