Утром разбудили совсем рано, судя по ощущениям и недовольным стонам вокруг, рассвет едва забрезжил за окном. Сергей вообще терялся во времени и пространстве. По голосам стало понятно, что он находится в довольно большой палате, где, как минимум, восемь коек. Слева периодически тянуло холодом, потому что кто-то открывал окно, несмотря на протесты сиплого, старческого негодования. С одной стороны, быстро начинало трясти, и парень неловко одной рукой пытался укрыться жестким, тонким одеялом, а с другой
стороны, при закрытом окне буквально нечем дышать, да и запахи не самые приятные скапливались.
В целом из приятного вообще было мало: голова болела и плыла, хотя ясности сегодня точно прибавилось; руку тянуло, кости и мышцы ныли, словно кто-то пытался их вытащить наружу. Но сильнее всего не давала покоя спина и поясница. Невозможно было занять хоть сколько-нибудь удобное положение, больно было всё равно. Наверное, этого стоило ожидать? На ощупь вся поясница в ссадинах — короткая куртка задралась, и он счесал себе об асфальт всё, что было выше пояса джинсов.
Мысли прервало чьё-то появление рядом с кроватью. Короткие, пухловатые пальцы в перчатке бесцеремонно схватили его за левую руку и потянули на себя, распрямив по краю кровати. Потом два пальца грубовато провели по сгибу локтя, ощутимо надавливая. Парень поморщился, потому что ощущалось там всё как один сплошной синяк. Женщину результаты осмотра тоже не порадовали — единственный доступный сгиб локтя уже порядком натерпелся от многочисленных капельниц. Она тяжело вздохнула и цокнула.
— Ну и куда прикажешь тебе ставить? — прозвучало раздраженно и почти обвинительно, будто Сергей самолично испортил вены прямо перед её приходом, просто чтобы сделать рабочий день сложнее.
— Н-не знаю…
— «Не знаю»! — передразнила медсестра. — Запястье давай тогда, хооосспади.
Это оказалось больнее, чем можно было представить. Хотя, казалось бы, какая разница…
— Ммм…
— Вот тебе и «ыыы». Терпи, а что я тебе сделаю? — снова почти прикрикнула она.
— Да я же ничего вам не говорю… — тихо ответил он.
Стало до того обидно... За что она так? Он ведь ничего резкого ей не сказал. Только этот глупый звук сам собой вырвался, просто потому что всё болело, а он очень-очень устал. Хуже стало только через минут двадцать, когда лекарство заструилось по венам, и накатила тошнота. Да такая нестерпимая, что подступало к горлу. И никуда от этого не деться. Спина болит, голова болит, рука болит, да и вообще вся половина тела болит, а теперь ещё и эта жуткая тошнота. И в этой агонии прошло более двух часов. Уголки глаз зажгло, и слёзы всё-таки скатились по вискам.
— А чего плачешь-то?
О нет, она снова вернулась в палату. Единственное радовало — раз пришла, значит уберет чертову капельницу. Она действительно что-то там делала с его запястьем. Судя по ощущениям, они додумались наконец поставить эту штуку… катетер? Чтобы не тыкать иглой в вену каждый раз.
— Жалко тебе себя, да? — почти насмешливо спросила женщина.
Разумовский ничего не ответил, просто обиженно поджал губы и отвернул голову. В конце концов, чего она к нему привязалась? Ему и так плохо, надо чтобы ещё было стыдно за это?..
***
Позже, возможно, в часы посещения, в палату снова зашли и негромко поздоровались с присутствующими. Серёжа тоже буркнул в темноту приветствие и постарался принять хоть какое-нибудь положение, чтобы не лежать полностью на спине, потому что она уже огнем горела. Как же хотелось в свою родную, скрипучую кровать, где матрас с пружинками. Какой же он,
оказывается, был мягкий и удобный.
— Мм, Сергей? Здравствуйте, это Игорь Гром… мы с вами уже общались, не знаю, помните ли вы, — как-то неуверенно начал голос совсем рядом.
Разумовский замер. До этого ему казалось, что ему снился какой-то странный, спутанный сон, где с ним говорил этот голос. Но сейчас-то он точно не спит, а голос не просто привычно звучит где-то внутри сознания, а прямо здесь, извне.
— Сергей? Вы меня слышите?
Парень встрепенулся. Он так ушел в размышления, что даже не подумал ответить.
— З-здравствуйте, — всё ещё не доверяя своим ушам, ответил он.
— Как вы себя чувствуете? — Почему-то сегодня голос был лишен нагловатой уверенности, которая обычно слышалась. Может, он вообще что-то путает?
— Я… наверное, как человек, которого сбила машина, — хмыкнул Разумовский.
— Мне очень жаль, что так вышло и… я как раз пришел узнать, как именно могу вам помочь, — глубокий, чуть хрипловатый голос звучал виновато.
— Так это вы? — он искренне удивился, вскинув брови.
— Мгм, кхм… — как будто пристыжено промычал мужчина.
— Извините, — выдохнул Сергей.
— ..., — судя по паузе, его собеседник пришел в замешательство. — Вы-то чего извиняетесь?
— Да я же понимаю, что сам вылетел на дорогу… кажется… У меня что-то с памятью, не помню точно, — к концу предложения он совсем стушевался.
— Да оба хороши… меня напарник отвлек, иначе был бы шанс вас заметить, — снова неловко кхыкнул посетитель.
— Напарник? Вы из полиции? — в голосе послышалось удивление.
— Ага… капитан полиции Игорь Гром. Я уже представлялся, но вы, наверное, не смогли запомнить.
Сергей промолчал. Образовалась мнимая неловкая тишина. Звуков вокруг было предостаточно, но закравшаяся в разговор пауза сделала тишину между ними
острой.
— Короче, как бы там ни было, — собрался с мыслями капитан,— я бы хотел оказать посильную помощь и…
— Не переживайте, Игорь Константинович, — бледные тонкие губы чуть скривились в улыбке. — Я не собираюсь доставлять вам никаких проблем. И вы мне ничего не должны. Сам виноват.
Мужчина снова помолчал из темноты, потом начал уже куда увереннее.
— По факту — да, не должен. А по-человечески… Мало ли… Может кому-то из родственников или друзей могу помочь сообщить, телефон-то, наверное, разбился.
Парень фыркнул. Но веселья в этом не было, потому что подбородок подозрительно дрогнул.
— Нет у меня ни родственников, ни… ни друзей, Игорь Константинович, — как будто бы вторая часть фразы далась ему сложнее, даже какая-то злая ухмылка проскочила.
И опять это неловкое затишье. Правда, полицейский быстро обрел самообладание.
— Ну… так тем более, чего от помощи отказываться? Я так… чисто по- человечески.
Сергей неловко пожал плечами и ничего не ответил. Он не доверял сейчас своему голосу. День с самого утра уродский. Как и вся его никчемная жизнь.
— Я тут вам лекарства привез, какие сказали, — сбоку у кровати зашуршал пакет. — А ещё эти… бананы и йогурт питьевой. Апельсины не стал, мне кажется, вам с ними сейчас неудобно будет.
— С-спасибо, — немного ошарашено ответил Разумовский. — Можно на ты, кстати.
И почему-то сам смутился этого предложения. К чему он это сказал? Зачем?
Ещё в друзья его себе запиши сразу.
— Давай на ты, — легко согласился Гром. Потом его присутствие ощутилось совсем близко. — Бля, а че они… Ну лицо-то можно было протереть… волосы…
Сергей растерянно провел рукой по волосам и с ужасом почувствовал, как довольно большая прядь отделилась от других волос и осталась в пальцах.
— Чт… ч-что это?.. — сердце прыгнуло в горло. Почему-то подумалось, что с ним что-то настолько не так, что у него начали лезть волосы, как после химиотерапии. И сколько бы иррациональной эта мысль ни была, она успела знатно напугать. — У меня волосы выпадают?..
— Да не, — уверенные пальцы забрали у него клок волос, а потом коснулись того места на голове. — Так и думал… ты это… головой по асфальту проехался, просто счесал немного. Так что никуда твоя шевелюра не денется.
Разумовский смутился от своей реакции, потому что сердце всё ещё колотилось.
— Чем тут санитары и медсестры заняты? — тихо возмутился Игорь.
Отошел; зашумела вода в раковине. Серёжа пытался понять на слух, что там Гром делает. Потом ему в руку дали влажное полотенце.
— Вот, протри лицо, а то на лбу и на виске потеки грязные. На волосах тоже… даже подушка немного запачкалась. Потом помогу перевернуть хотя бы.
Разумовский неловко попробовал протереть лицо, рука слушалась плохо, и полотенце то и дело больно цепляло катетер.
— Дай-ка, — полотенце у него забрали, потом влажный, уже холодный, краешек ткани коснулся виска, заставив вздрогнуть от неожиданности. Чувствуется, что мужчина старался аккуратно, но выходило всё равно грубовато. Зато вовсе не обидно, как когда «ухаживала» медсестра.
— Ну вот, другое дело, — сосредоточенно протянул Игорь, явно довольный результатом. — Хоть опять на подиум.
— Куда?.. — растерянно переспросил парень.
— А, ну… мы чет подумали, может, ты модель там или…
Разумовский неверяще прыснул.
— Очень смешно, товарищ капитан, — он закатил глаза.
— Так, ладно, приподняться сможешь? Я хотя бы пока переверну подушку, а то тут хрен дождешься кого.
И всё-таки предложил руку, поддержав под локоть. Сергей зажмурился, ощущая тошнотворную пустоту в голове, а потом и боль, прострелившую ушибленный затылок. Если честно, не было сил анализировать, какого черта капитану полиции приспичило возиться с калекой, когда ему и так ничего не грозит за это. Скандала в СМИ боятся? Так Сергей уже сказал, что ничего ему не надо.
— Да ну что ж это такое?! — возмущенно воскликнул хрипловатый мужской голос откуда-то из центра противоположной стороны палаты. — То водой шумите, то пакетом, теперь подушкой хлопаете! Здесь персонал есть! И этот уже лоб здоровый, сам может себе подушку поправить. Что за поколение пошло? Изнеженные, беспомощные, тьфу!
И снова стало иррационально стыдно за себя, даже обида ушла на второй план. Везде и всем он не к месту. Кругом от него одни проблемы и неудобства. Он уже открыл рот, чтобы извиниться, но Гром оказался быстрее.
— Отец, ты че разошелся-то? — его голос звучал спокойно, почти лениво. И судя по всему, он медленно направился в сторону возмущенного мужчины.
— Ну… ну а чего вы тут… — уже не так уверенно парировал он.
— Некрасиво себя ведешь. Парня зачем-то оскорбил. Ты ногу на рыбалке сломал, когда вы с Саньком прибухнули, — Разумовский мог только догадываться, откуда Игорь знает эти подробности. — А Серёгу машина сбила. Не бухти и телек посмотри. Всё равно никто не спит.
Серёга.
Так по-свойски прозвучало… Как будто они тысячу лет знакомы. Даже на душе потеплело немного. Можно было даже представить, что он не совсем один, а кто-то бросил веревку через пропасть.
— Всё, можно ложи… а не, погоди-ка, — Игорь вернулся к кровати. — можешь чуть-чуть сдвинуться? Не понимаю, что тут с матрасом…
Вообще, очень хотелось лечь, потому что при отсутствующем зрении голова будто в два раза сильнее кружилась, напрочь мешая ориентироваться в пространстве.
— Это что за херня…
— Что там?
— Погоди… — Игорь что-то там щупал на кровати. Потом, кажется, и вовсе завернул матрас. — Ебануться… ты как тут лежал всё это время?
— Я? А ну… спина болит, но оно и понятно…
— Да ты гонишь? Тут доски в кровати сломанные! И матрасом прикрытые. Тут у любого спина заболит!
Ах вот оно что…
— Если тяжело, ты полежи немного, а я сейчас вернусь.
Сергей хотел сначала его остановить, что не так уж и болит, и что пусть лучше так, чем медсестра разозлится окончательно и будет относиться ещё хуже. Но пока он об этом думал, Игорь уже вышел. Не прошло и десяти минут, как в палату он вернулся с кем-то ещё. Сестра-хозяйка извинилась, ненатурально сокрушалась «как же так вышло?», а потом они помогли Сергею подняться с кровати. Последнее, что он успел понять, — как сползает по Игорю, норовя завалиться на пол, но руки успели подхватить его раньше, чем колени соприкоснулись с полом.
***
Кажется, он заснул. Потому что проснулся под тихий бубнеж вечерних новостей. Впервые за… за… за сколько-то дней лежать было удобно. То ли они кучу матрасов настелили, то ли вообще заменили кровать, но разница ощущалась колоссальная. А он так тупо отключился и даже не поблагодарил Игоря. Может капитан ещё раз заглянет?
Постепенно голос ведущего и соседей по палате отдалился, затих, сменяясь шумом дождя. Сердце привычно затрепыхалось от неприятного ожидания.
Опять.
Оставалось надеяться, что он приложился головой достаточно сильно, чтобы мозги встали на место, и эти слуховые галлюцинации прекратились. И сначала действительно слышался только монотонный шелест капель. А потом очень
отчетливо, почти рядом, слишком знакомый теперь голос произнёс:
«…р Иванович! А как ещё?.. Я не знаю, как я такое комбо собрал… Сбил сироту, у которого даже друзей нет! А еще он рыжий! Какова вообще вероятность?.. Если он бездомным окажется, я не удивлюсь даже… А?.. Точно! Пробью, ага…»
Конец эпизода
