- Клечек-кун, ты совершенно не участвуешь в приготовлениях класса к фестивалю, - строгим тоном высказывает мне староста нашего класса. Я оцениваю его взглядом, словно прицеливаюсь для укуса. А если точнее, я рассчитываю силу грубости моего отказа. От извинений до посыла к чертям. Рассчитав на глазок, я решаю быть скорее мягким, чем нет.
- Я занят отработкой своих опозданий, - пожимаю я плечами. – Это превыше всего.
- О том, что ты портишь моральный облик нашего класса – это отдельный разговор, - начинает по новой парень.
- Ну, извините, - без интереса бросаю я. – По оценкам у меня всё хорошо, так что не вижу проблем, на самом деле.
- Дело не в этом. Ты – самый злостный опаздывающий в нашем классе. И, как бы это сказать…
- Скажи честно, - предлагаю я. – Тебя бесит, что я гайдзин. Я не против грубости, я против лицемерия.
- Я такого не говорил…
- Ты громко думал. Итак, что надо от меня? Помогать с классной активностью? Извини, но пока я в рабстве у дискома. Моя отработка заканчивается завтра, а фестиваль послезавтра, так что ничем не могу помочь.
- Вот ведь, - в бессилии бормочет мой одноклассник. – Хорошо, но на фестивале ты будешь помогать всем.
- Сделаю всё, что в моих силах, - отмахиваюсь я. Это устроит нас обоих. Староста не любит общаться со мной, а мне уже надоело выслушивать его, так что пусть будет, как будет. Если уж я не могу отказаться от участия, то я сведу его к минимуму.
- И, пожалуйста, не надо воспринимать всё, как оскорбление. Общий труд – это благо. А культура…
- Да, моя, немецкая, культура для меня – лучшее, - резко обрываю его я. Не хватало мне тут морализма от подростка. - А японская – это то, что я буду терпеть по стечению обстоятельств и, по возможности, избегать или игнорировать.
Старосте сказать нечего, и я ухожу от него по коридору. Скорее всего, я в этой школе самый неудобный и неуютный студент. Я не иду в ногу со всеми и всячески стараюсь отстоять право на выбор, что мне делать, когда и как. Система этого не любит, конечно, но кто сказал, что я от неё без ума. Вот мы и живём, как неуютные соседи по коммуналке. Иногда я уступаю им, иногда им приходится терпеть моё поведение. Пока что ничего критического не вышло, но такие вот «ссоры» - это дело обычное. Я даже не особо обращаю на них внимание.
Я иду по коридору школы и смотрю, как она преображается. Каждый класс украшается, словно юная фройляйн на смотрины. Не скажу, что это безобразно, скорее немного смешно и умилительно. Строго говоря, эти фестивали – это и есть смотрины. На них приходят люди со всего района и даже города. В том числе дети, которые будут поступать в следующем году, и их родители. Это реклама школы! Просто акция по привлечению будущих школьников. Чёрт возьми, а это умно. Но, если это так важно для школы и пед-состава, то почему впахивать должны ученики? Это ведь не для них. Это для бюджета учебного заведения, престижа и статуса его сотрудников. Наверное, тут другой мотив. Чтобы ученики не особо скучали, прогрызая дыры в граните науки, им даётся возможность сбросить накопленный стресс в самодеятельности и веселье. Сменить умственную активность на физическую и социальную. Если думать так, то это мероприятие имеет глубокий подтекст.
Разглядывая кабинеты, обрастающие приветственными надписями и объявлениями о том, что за увеселение будет тут размещено, я раздумываю о том, что, будь это всё в Германии, было бы тоже неплохо. Идея-то просто прекрасная! Самовыражение, демонстрация своих успехов, развлечение. Только там я бы понимал, что со мной мои друзья, с которыми мне весело, моё окружение. А тут ничто из этого не имеет ко мне отношения. И поэтому мною так отторгаемо. Мой класс решил делать мейд-кафе. Забавная идея. Кафе с костюмами на тему дворецких и горничных. Я и до переезда знал об этой теме, но никогда не видел вживую. Да и за жизнь тут я ни разу не посещал такое заведение, но, может быть, у меня будет шанс даже поучаствовать. Хотя перспектива наряжаться напрягает.
Проходя мимо класса 2-А, я вижу, как ученики клеят большую вывеску над дверьми. «Клуб настольных игр». «Ого! А вот это уже интересно! И такого я не помню в прошлом году. Интересно, чья это была идея? Настольные игры – это уж точно повеселее, чем просто пить кофе и есть пирожки в окружении разряженных школьников…» Меня это так занимает, что я заглядываю внутрь, обнаруживая бурную активность по изучению правил разных игр. Помещение уже неплохо украшено, столы расставлены, и теперь несколько ребят учат других, как играть в разные игры. Вместо яркой мишуры и пыли в глаза, они будут реально развлекать гостей и учить их чему-то новому. Я бы с большей охотой помогал этому классу, чем своему. В стороне я вижу Санаду-сан, которая с удовольствием и явным чувством гордости рассматривает труды одноклассников. Всем весело и, при этом, никто не напрягается в том, чтобы вкалывать. «Вот это я понимаю – грамотный менеджмент и управление коллективом…» Мне даже становится завидно. Между тем, девушка замечает, что я стою в дверях, и подходит ко мне.
- Привет, Клечек-кун! – здоровается она.
- Привет, - киваю я, а затем обвожу взглядом класс. – Как тут у вас интересно. Даже завидую.
- А что делаете вы у себя?
- Мейд-кафе, - подавленно бросаю я. – Скажи, за сколько можно продаться в твой класс помощником?
- Ха-ха! – она усмехается моей шутке. – На самом деле, мы хотели делать мейд-кафе, но я настояла на идее с играми. Поначалу они не особо хотели, но теперь, похоже, их за уши не оттащишь.
- А ты староста класса?
- Ага!
- Завидую я им.
- Да не шути, я тот ещё тиран.
- Зато не надо переодеваться и можно весело провести время, - отмахиваюсь я.
- Жалко, что тебе это всё не нравится, - вздыхает она. Мы выходим в коридор, чтобы не толпиться в дверях, и решаем пройтись по школе.
- Да не то что бы, - говорю я задумчиво. – Сама идея просто прекрасная. Реклама школе, ученикам досуг и самовыражение. Если бы это всё проходило бы у меня в Германии, если бы со мной были бы мои друзья, то я бы мог получать от этого удовольствие. Но здесь люди не имеют ко мне практически никакого отношения, я их не знаю, они не знают меня. И весь смысл теряется.
- Ну, - Макото склонила голову. – Мы все друг друга не знаем, когда приходим в школу. И даже новый учебный год начинаем с другими людьми. Но мы же можем узнать друг друга, познакомиться. Завести друзей, - она замолкает и медлит со словами, словно боясь оступиться. – Ты не хочешь попробовать проще смотреть на окружающих? Может быть, они захотят принять тебя, если ты захочешь принять их. Не ждать от них враждебности, а просто попробовать поговорить и узнать друг друга.
Она замолкает, и мы идём в молчании, пока я обдумываю эти слова. На самом деле в них намного больше истины, чем кажется. Может быть, всё дело именно в том, что я всех отталкиваю и пытаюсь защищаться. Вижу в каждом слове оскорбление. Но вот я сейчас иду рядом с Макото и не чувствую угрозы. Я готов выслушать её, прислушаться к её словам. И Хироши-тян тоже. Я не буду кидаться на неё или ощетиниваться. Хотя ещё неделю назад я её даже не знал. Но за время работы в архиве я привык к её болтовне, вопросам и наивности. Значит, я могу привыкнуть и к остальным, могу подружиться с разными людьми. И в моём классе тоже. Если не смотреть предвзято и не делать намеренных различий, то такие ли мы разные? Им столько же лет, сколько и мне, мы росли в одном мире. Да, в разных культурах, но так ли это разделяет нас? Можем ли мы, если захотим, говорить на одном языке? Можем, наверное, раз я говорю с Санадой-сан и Хироши-тян.
- Наверное, ты права, - бормочу я, пока мы идём дальше.
- Что?
- Да ничего, я просто задумался. Извини.
- А ты куда-то шёл?
- Вообще, в библиотеку, отрабатывать.
- Вот как… - протянула она. – Тогда, наверное, удачи тебе.
- Да, и тебе тоже, - мы расстаёмся как раз у двери библиотеки, и я впервые испытываю сомнения в том, чтобы зайти. Но всё равно открываю дверь.
- Добрый день, сенсей, - здороваюсь я с библиотекаршей. Это милая женщина за 70, которая с теплом относится к ученикам. Приятная старушка, честное слово.
- Добрый-добрый, Клечек-кун. Пришёл и сегодня помогать?
- Да, конечно. А где Хироши-тян?
- О! Она не говорила? Она помогает в своём классе с подготовкой к фестивалю.
- Наверное, забыла, - я автоматически смотрю в телефон и вижу сообщение, оставленное помощницей библиотекаря. Нет, она не забыла, это я проглядел. – Вот оно как, - протягиваю я. – Ну, тогда, я один сегодня.
- Да тебя тоже освободили от отработки. Сейджи-сенсей приходил и передал, что ты на время фестиваля можешь не приходить, - проговорила старушка. – Так что иди, получай удовольствие от юности. Она ведь так коротка…
Я задумался, что это, возможно, просто уникальный шанс, который предоставляется мне в жизни. Наверное, другого такого мне могут не дать, особенно в свете разговора с Санадой-сан. Когда, как не сейчас, я должен быть рад и пойти скорее в свой класс.
- Спасибо, сенсей, - проговариваю я. – Тогда, я пойду.
- Конечно, повеселись там…
И, попрощавшись с бабушкой, я пошёл в свой класс. Честно говоря, мысли в моей голове совсем не располагали идти туда. «Вот я приду…Они там готовятся и веселятся, а я что? Приду и скажу – Я готов вам помогать? И как это будет смотреться? Очень красиво. Возвращение блудного сына, не иначе. Но, если уж делать это, то, чем раньше, тем лучше. Поэтому спокойно и трезво…»
Я останавливаюсь перед дверью в класс и ловлю себя на мысли, что хочу постучаться, как обычно. Но ведь сейчас не то время, так что я могу просто открыть дверь и войти. И даже привлеку меньше внимания. Сдвинув дверь в сторону, я вхожу в комнату.
Тут во всю кипит работа. Четверть класса отгорожена, под кухню, остальное отдано под зал. Здесь уже поставлены импровизированные столики на двоих и четверых, а стены украшаются милыми декорациями. Отдельно в стороне компания девушек обсуждает что-то, обмеряя одноклассников. Это, видимо, приготовления для костюмов. На кухне сооружаются небольшие рабочие места с плитами. Здоровая суета полная жизненной энергии захлёстывает меня с головой, что я даже теряю воздух. Но, в целом, я спокоен и прохожу в класс. Наш староста замечает меня.
- Меня отпустили на время фестиваля, - нейтрально говорю я ему. – В чём надо помогать?
- Хм? – парень удивляется. – Ну, если так, то скажи, ты готовить умеешь?
- Смотря что, - я пожимаю плечами. Вопрос и впрямь размытый.
- Ну, допустим выпечку – уточняет он.
- Только бисквит. Но практически любой. Пирог, торт, кекс – всё зависит от формы, ингредиентов и времени.
- Ну, а что-нибудь быстрое?
- Любой кекс выпекается 20-30 минут, - говорю я. – Торт готовится дольше, потому что ему ещё надо застыть.
- Вот как, - кажется староста не очень разбирается в готовке.
- Слушай, - решаюсь предложить я. - За эти два дня я могу испечь много разных пирогов и принести их в день фестиваля. Здесь их просто нарежут, могут украсить кремом и фруктами, и будет почти торт.
- Ого! Ты правда сможешь?!
- Да, только надо купить продукты.
- Ты можешь принести чеки, и мы вернём из фонда класса, - староста, кажется, готов ухватиться за эту идею и согласиться на любые условия.
- Пойдёт, - киваю я. – Меню уже составлено?
- Девочки его обсуждают как раз.
- Ясно, тогда я пойду и тоже обсужу, - я оставляю старосту в некотором недоумении по поводу перемены в своём поведении, но сейчас нет времени анализировать, надо просто действовать. Подойдя к компании девушек, я услышал их разговоры. Речь шла о напитках.
- Зелёный чай – это как-то скучно. Мы же не на чайной церемонии.
- Но не все же любят кофе. Он же такой горький!
- Уважаемые! – громко прервал их я. Компания с удивлением обратила на меня свои взоры, подарив тишину. – Во-первых, чай подают не только на чайной церемонии, но и на английский «Five o’clock». И это очень отличается от чайной церемонии. Во-вторых, зелёный чай может быть просто основой для добавления в него цветов, ягод, листьев растений и даже специй. А не только риса, как это делается в «Геман-ча». В-третьих, горечь кофе зависит от обжарки и способа заваривания, но, даже если опустить этот факт, то есть ароматизированный кофе с различными ароматами. И зачастую он намного мягче обычного. И, подводя итог, в меню неплохо бы иметь традиционный зелёный чай, по одному сбору зелёного и чёрного чая с травами и ягодами, а также классический чёрный кофе и пару сортов ароматизированного. И, если уж мы делаем мейд-кафе, что есть подражание европейской культуре, то надо ориентироваться на европейскую подачу. На этом по напиткам у меня всё.
- Эм…Ну… - компания медленно переваривала эту информацию, когда к нам со спины подошёл староста.
- Клечек-кун - европеец, и он явно знает больше об этом, может быть прислушаться к нему?
- Ну, наверное… - пробормотала одна из них. – Только где взять всё, что он перечислил? Чай ещё ладно, но кофе…
- Хороший ароматизированный кофе продают в торговом квартале. Там есть маленький магазин под названием «Колониальные товары». Он находится рядом с цветочным магазином «Цветы и травы Сономэ», - уточняю я. – Чай я тоже советую покупать там. Это недорого.
- Вот оно как…
- Ну, я думаю, мы нашли тебе дело, Клечек-кун, будешь нашим шеф-поваром, - улыбается староста.
- Ну… - я на автомате начинаю попытку отказаться, но потом быстро передумываю. А ведь это мысль. В мейд-кафе важна европейская подача блюд и интересное меню. Так почему бы не внести свой опыт в это дело? – Окей, староста.
- Ну, девочки, будете под его началом.
- Эм, а нас спросить?
- Но ведь он только что показал, что опытнее в этом. Разве нет?
- Да, но…с НИМ…
- А что не так? Он наш одноклассник, и он хочет помогать в общем деле. Разве это не здорово? – я не уверен, что староста не бравирует шаблонной фразой, но сейчас это хороший выход, чем обосновывать свой авторитет через силу.
- Да, но… - колеблются девушки, но потом соглашаются. – ладно, пусть так…
- Вот и славно, надеюсь, у вас всё получится, - наш староста редкостный оптимист, конечно, но пусть уж будет так, как он надеется.
- Итак, - я возвращаю микрофон в свои руки. – С напитками разобрались. Какие планы на счёт еды?
- Ну…мы хотели что-то несложное. Типа рисового омлета, например.
- Неплохая мысль, - обдумав, киваю я. – Но сюда придёт много детей и молодых людей. Дети не любят омлеты и всё такое. Они любят сладости. Что из сладкого есть в меню?
- Парфе.
- Хорошо, а ещё?
- Ну, его сложно делать, поэтому много не придумаешь.
- Можно придумать, - отрицаю я. – Если приготовить заранее. Но парфе – это отличная мысль. Для парфе нужен крем и фрукты. В свою очередь я могу испечь несколько разных бисквитов. Времени у меня будет достаточно. Если украсить их фруктами и кремом, то будет практически торт. Как вам такая мысль?
- Ого! Ты умеешь печь?!
- Ха! – я усмехнулся. – Это просто, если речь о бисквитах. Давайте обсудим набор тортов. Я думаю, что трёх будет достаточно. Классический с вишней и шоколадом, Шварцвальд…ммм…Чёрный лес. Также неплохо было бы с яблоком и корицей, шарлотка. И…ну, не знаю…
- Может быть с грушей?
- Или с клубникой!
- Ага и сверху клубнички! – мои подопечные не на шутку расшумелись, обсуждая пристрастия в тортах. Чувствуется, что им было весело. Да и моё настроение сильно поднялось, глядя на них. Мы обсуждали меню и обязанности каждого на кухне с таким интересом, что и не заметили, как пришло время расходиться. Напоследок я представил меню на утверждение старосте, и тот, кажется, остался очень доволен. Раздав указания поварской команде, я смог покинуть школу и направиться в ближайший супермаркет за покупками всего, что было нужно для тортов. Завтра мне предстояло усердно работать на кухне, благо, все процессы были понятны и просты, а ради такого дела мне можно было не являться в школу для помощи классу в украшении.
Конец эпизода
