Месть первая: Гречкин.
В последние дни Кириллу сопутствовала удача: при нулевом посещении универа, сдавать пришлось всего один из зачётов, принимающий оказался принципиальным, но по итогу сжалился на весьма натянутое «удовлетворительно». На местном элитном стрельбище выиграл абонемент, не то, чтобы Кирилл не смог бы себе его позволить, но то, что его отменную меткость заметили, было приятно. К тому же неприятные периодически всплывающие воспоминания о том, каково было держать пистолет над Разумовским, с каждым разом притуплялись. Кирилл день за днём держал оружие всё спокойнее. Оно и сегодня было при нём. На костюмированной вечеринке, на которую его тоже каким-то чудным совпадением пригласили, он желал блистать. Практически неоново-жёлтый ассиметричный костюм плотно облегал его тело.
Вдоль него спускались золотые цепи со стразами. Белые волосы, спускавшиеся по бокам, имели лёгкую волну: выглядел он неброско, но в то же время необычно. Только впечатлять было некого: в обычное время в Петрарке он знал каждого, ведь закрытые тусовки здесь посещали одни и те же. В этот раз каждое лицо было для Кирилла совершенно новым. Знакомых об этом событии он заранее даже не переспрашивал, как будто вопрос о том, будут ли они присутствовать был решённым. Кирилл даже пытался «влиться», на него же смотрели свысока, разговаривали с ним неохотно, как будто не Гречкин, а они Петрарку посещали регулярно раз в месяц, оставляя официантам приличные суммы, он чувствовал себя чужим. В таком состоянии даже уделил внимание окружавшей красоте:
Только Гречкин с досадой осознал, что больше ему делать здесь нечего, как у самого выхода его вниманием завладели перья. Чёрные вороньи перья. От шеи появившегося на входе молодого человека тянулись перья, продолжались на плечах, после свисали с плеч, остальная же часть тела была покрыта классически костюмом, место бутоньерки занимал миниатюрный птичий череп. А вот половина лица была закрыта маскарадной ажурной маской с маленьким золотым клювиком на конце, так же украшенной черными перьями. Рыжие пряди были уложены назад, одна из прядей выбилась и ниспадала на лицо. И лишь жёлтые глаза выделялись за маской.
— Фух, я не опоздал? — незнакомый молодой человек первый заговорил с Кириллом, последний даже замер, забыв о своей попытке покинуть Петрарку.
— А — Кирилл с сомнением прищурился — разве тут есть, что пропускать?
— Помимо алкоголя и неприятной компании — парень сделал вид, что задумался — да, есть кое-что занятное: Театральное представление. Прямо из Японии — Гречкин, поджимая губы уже готовился было возразить, что ему такое не особо импонировало, как не знакомый ему гражданин шёпотом добавил — с настоящим оружием.
Скептицизм в мыслях Гречкина всё-таки присутствовал, ибо мало какой режиссёр будет готов рисковать жизнями актёров, прямо сказать, вообще никакой. Так что он знал, что какой-никакой подвох должен присутствовать, но всё-таки уточнил:
— Да ладно.
— Ахах — из груди молодого человека в перьях вырвался гортанный смех — Да, оно заряжено, и не каскадёрское — с лица оперённого не сходила улыбка, а жёлтые глаза горели странным огнём. Гречкин замялся, но обсуждение продолжил
— Такие приколы банально не законны, поэтому в этом точно есть какая-то лажа…например, могут просто не стрелять
— Дорогой мой — человек в маске переходил границы — законные зрелища уготованы для людей обычных, и каждый, кто здесь находится к таковым точно не относится. Не стреляют же только, когда «на проверку» приезжает крыша, но сегодня попросил их не приезжать.
Гречкин и правда понимал значение всего вышесказанного, он был знаком с подобными привилегиями не понаслышке: охота, особый эскорт, вот теперь экзотические зрелища, так близко связанные с тем, чем горит душа, а мысли не дают покоя, да и наконец: этот вечер ещё можно спасти развлечениями и спасением от одиночества в компании этого, уже казавшегося занятным, парня.
— А — Кирилл показательно сдался — погнали. — парень с улыбкой уже был готов идти в ложу, как Кирилл схватил его локоть — Но, если реально будет лажа, я уйду — Посмеялись.
— Как скажете, господин…кстати, как вас по имени отчеству?
— Кирилл, и, пожалуйста, не «Кирюха»…
— Хорошо, хорошо, кстати, я Павел. Павел Петровский
— Как официально — действительно с удивлением протянул Кирилл, — я тогда «Гречкин», шутки про гречку пока простительны.
— Даже не думал, честно — и засмеялся практически в голос.
Гречкин напрягся, но тут же расслабился: ну бывает, парень со странностями, хотя вроде даже классный, так что смех можно рассматривать даже как изюминку.
Кирилл не подавал виду, но Представление действительно заняло его. Оружие применяли в необходимые этапы сюжета. Но по сюжету смертей не было. Хотя кровь была настоящая. Казалось бы, человеческий взгляд давно искушён подобными видами в кинематографе и новостях, но осознание и сам вид крови будоражил что-то в глубине души Кирилла.
Это не ускользнуло от наблюдавшей практически в упор за Кириллом маской с вороньими перьями: истерически улыбавшаяся гримаса застыла на лице, но лишь скрывала истинные мысли и эмоции, а показывать их сейчас было бы ой как некстати.
«Да вы шутите, его это не берёт, ему продолжает нравиться жестокость, более того, лишь раззадоривает. Неужели Гречкин настолько бесполезный кус…нет, даже не бесполезный, он ещё и убивает всё хорошее, к чему прикасается…»
— Нравится? — вкрадчиво спросил Разумовский, Кирилл как будто очнулся
— А…Да! — Гречкин широко раскрыл глаза — Конечно! Это же просто обалденно! Дружище, — положил ладонь себе на грудь — если эта штука твоя идея, то могу в долю войти, и ещё это…придумывать крутые перестрелки там…А! Или пестики доставать, и не только
«Так, надо срочно его потушить, как-то слишком сильно завёлся»
— А ты догадливый! Только я не один в этом деле, но тебе повезло. Ну если ты не торопишься. У нас, можно сказать, сбор через пару-тройку часов.
— Понял. Предлагаю ожидание провести с пользой, угощу вас в одном прекрасном месте — Гречкин протянул слово «прекрасном»
— Нет, нет — Разумовский приподнял ладони — предлагаю сегодня вечером продолжить тенденцию. Я угощаю.
За ужином так называемый Петровский был скорее пассивным слушателем, больше задавал вопросов, Кирилл как будто и был рад, давно его так не слушали, и насколько искренне, было всё равно: его просто слушали, и со своим потоком мыслей он был не одинок. С течением времени Гречкин и постепенно пьянел. Петровский ни в одном глазу, так как не пил. Кирилл только сейчас обратил на это внимание.
— Павел, вы меня дурачите — Гречкин сымитировал серьёзный тон, после перевалился через стол с бутылкой шампанского, чтобы подлить в пустой бокал Разумовского. Сергей успел накрыть его ладонью, но не успел Гречкин, так, что по костяшкам пальцев программиста скатилось несколько струй сладковатой жидкости.
— Кирилл — Сергей оттряхнул руку и начал вытирать её салфеткой — я за рулём, вы же знаете.
— Так и я — с улыбкой Кирилл хотел было повторить попытку, но тяжелый взгляд Разумовского с широко распахнутыми глазами заставил его остановиться. Кирилл неловко отхлебнул из бутылки и сел на своё место – как хочешь
Сергей понял, что наверняка дал много воли эмоциям, слишком не вовремя. Как и всегда, когда при высокой степени напряжения и сосредоточенности происходит что-то неожиданное. Разрядить обстановку он решил переводом темы:
— Кирилл, вы когда-нибудь видели белых ворон? — Гречкин нахмурился, предвкушая либо неинтересную беседу, либо экскурсию в орнитологический заповедник
— Нет, а что?
— Ох! — Сергей сделал вид, что сильно удивлён — тогда мне сегодня есть, чем вас удивить! Надеюсь, вы наелись.
Гречкин даже обрадовался: по интонации было понятно, что ни в какой орнитологический музей они не собираются, но…серьёзно?
— Чел, — произнёс Гречкин, выходя из ресторана — ты, конечно, похож на чувака, у которого есть ворона, но, признаться, я удивлён.
Сидя на крыше спортивного автомобиля, белая ворона ожидала своего «хозяина», явно раздосадованная тем, что внутрь её так и не пригласили.
— Какая послушная! — если бы вороны могли закатывать глаза, она бы непременно это сделала — как её зовут?
Так называемый Петровский задумался, но лишь на секунду.
— Марго.
Птица раскрыла глаза, пытаясь показать «хозяину» своё удивление, покрутилась вокруг себя и перелетела на машину Кирилла.
— Ах, да, Кирилл, так как вы пьяны, думаю, рациональнее будет отправимся на встречу на вашей машине, после я отвезу вас домой
— Паш — мягким, весьма охмелевшим голосом начал Гречкин — не стоит, мне неудобно
— Неудобно садиться пьяным за руль, а с вами мы — подмигнул — потом рассчитаемся.
Недолго колеблясь, Кирилл всё же сел в свою машину, Разумовский сел за руль, и повёз их в известном только ему направлении. Гречкин по дороге уже впадал с пьянящую дрёму, слабо следил за дорогой: мысли о возможно ограблении, сдаче на органы он игнорировал, Павел казался богатым, а сам он, Кирилл слишком важной фигурой для подобных рисков.
Из дрёмы спустя он даже сам не осознал, какое количество времени, его вывела жёсткая тряска за плечо. С трудом разлепив веки, он увидел то, что он в последний раз видел в своих кошмарах: растрёпанные рыжие волосы, то самое лицо. глаза, в этот раз отливавшие жёлтым блеском (всегда ли так было?). Гречкин истерически начал дёргать ручку двери, которая не поддавалась.
— Бля, бля, Серёг — не поворачиваясь к Разумовскому, Кирилл продолжал сражаться с дверью — виноват, да — истерически прыснул — хорошо, что ты жив, я ведь испугался.
— Успокойся. Она не откроется.
Только сейчас Кирилл остановился, дёргая ручку он мог немного отложить момент, когда снова придётся столкнуться взглядом с Сергеем, при этом, выбрать правильную тактику поведения для такого случая. Если таковая вообще существовала…
— Кир, посмотри на меня — голос звучал снисходительно — я знаю, что ты виноват, но ты прекрасно понимаешь, как мне важно знать, что тогда произошло.
Гречкин так и не повернулся. Продолжая смотреть куда-то перед собой, он кивнул. Сергей продолжил:
— Хорошо, расскажи, кем была та так называемая… «шлюха», которой ты кричал в трубку?
Кирилл ударил наотмашь в попытке задеть Сергея и завладеть панелью управления автомобилем. Сергей не почувствовал, Кирилл резко изнутри пиджака достал пистолет. Прицелился.
— Ты меня снова разочаровал — под дулом пистолета Сергей склонил голову набок. Рука Гречкина дрожала. От стресса и выпитого ранее алкоголя. Выстрелив в бедро Сергея, он повторил попытку завладеть автомобилем. Программист же отбросил его обратно на сидение, выбил пистолет.
— Ещё раз повторяю вопрос — Приподняв Кирилла за горло, шептал у самого уха — Ты отнял мою мечту, сломал мою жизнь… — к концу фразы сорвался почти на крик из-за подскочившего пульса. Чувство потери переросло в застилающий гнев, не оставивший места ни для жалости, ни для сострадания. Даже к себе самому. Желание сделать больно, но и о цели забывать нельзя. Марго, перетаптываясь, прикаркивала
— Это не я.
— Кто? Имя.
— О-Ольга — Кирилл зажмурился — Исаева.
Большего было и не нужно. Если Гречкин или хоть один его знакомый лишь раз до этого с ней встречался, если обменялись хотя бы коротким звонком или сообщением, Разумовскому станет это известно. Вот только…
— Зачем?
«Деньги, конечно. В первую очередь деньги. Но нельзя же судить людей так строго» — истерически улыбнулся собственным мыслям — «Наверняка было, ещё что-то, что подтолкнуло этих людей к убийству человека, который улучшил жизнь миллионов».
— Обещала помочь с папой, и…— Кирилл тяжело задышал
— Договаривай.
— Планировалось только припугнуть, я не хотел.
— Что с соцсетью? — замялся
— Наверху не могли её оставить просто ничьей…
— Ты врёшь
— Серёг, не лезь в это дело, ты не…— Разумовский схватил голову мажора, прижал к стеклу, к виску же приставил ранее выбитый у Кирилла пистолет.
— Мне решать, что мне нужно.
Дело теперь осталось за малым. Всего лишь совершить акт правосудия.
Тяжело.
Пепел долго развеивался по городу вокруг места, где Кирилл Гречкин ранее сбил насмерть воспитанницу детского дома, Лизу Макарову. Разумовский, сменив маску на средневековую, покинул место преступления. Мутило, сильно. В ноздрях ещё засел едкий запах. Желудок и правда вернёт поглощённое очень давно. Уголки глаз слезятся. Ранее думалось, будет легче. Видимо, даже смертельная обида не может пересилить то человеческое, что осталось в Разумовском. Марго, приземлившись на плечо, уткнулась клювом его щёку, зарывшись в рыжие пряди.
Сделал ли он всё правильно? Наверняка не факт. Но именно для этого он был возвращён на землю.
— Что-ж — хмыкнул сам себе под нос — Исаева так Исаева.
Конец эпизода
