Кавус не был тем, кто готов праздно проводить время. Поэтому в баре он не появился ни на следующий день, ни через сутки. Рабочие дни завлекли с головой, унося в серую рутину офисного планктона. Не то чтобы писателю нравилась подобная жизнь, но по крайне мере теперь он мог вздохнуть свободно, не мучаясь с клиентами возле кассы. Он достаточно хорошо владел компьютером, быстро печатал и умел соображать — так что ведение отчетности местного ИП не составляло труда.
Иногда, чего уж таить, он открывал пустой документ и пялился пару минут на клавиатуру. Или доставал свой блокнотик, который непременно носил с собой — для возможного вдохновения. Кто знает, когда идея придет в голову?
Полная рабочая неделя прошла так быстро, что Кавус и не заметил. В его голове начинали медленно вертеться мысли, которые он пока не осмеливался озвучивать или записывать. Вообще, поход в тот бар дал ему много пищи для размышлений: странный психолог, который задается вопросом правильности своей работы; бывший зек-охранник, чьи эмоции полностью противостоят жизненным обстоятельствам — это все казалось странным совпадением, но слишком интересным, чтобы оставить как есть.
Писатель приехал к “Нигилу” вечером в субботу следующей недели. Народу было заметно меньше — да и афиш с выступлением “птичек” не наблюдалось. Видимо, этот дуэт и правда пользовался популярностью, собирая больше клиентов в дни своих шоу.
Кавус как обычно прошел в переулок между зданий прямо к знакомой ярко-желтой вывеске.
Его встречал уже известный силуэт большого мужчины, что непринужденно курил возле входа.
Уотан заметил его и чуть улыбнулся, кивая в знак приветствия.
— А вы и впрямь правильный человек — пьете только по выходным. Не даете себе спуску в рабочие будни?
— И вам здравствуйте. — Кавус кивнул в ответ, останавливаясь перед ступеньками. — Просто предпочитаю отдыхать со свободной головой, разве плохо?
— Нет, конечно, нет, — Уотан слабо улыбнулся и кивнул в сторону бара. — Не смогу вам составить компанию, на работе, понимаете ли. Зато тот психуелог уже на диванчике — это я видел, так что не соскучитесь. Приятного вам вечера, мистер писатель~
С этими словами Уотан еще раз затянулся и бросил окурок в специальную мусорку возле входа. Мужчина выдохнул дым в сторону и приоткрыл стеклянную дверь входа, откуда из темноты очень приглушенно доносилась музыка. В прошлый раз Кавус не обратил внимания, будучи увлеченным новым знакомым, но с такого ракурса мраморные ступеньки, что вели вниз в темноту, были весьма символичны…
Отбросив все мысли, писатель стал спускаться вниз.
В этот раз он смог по-нормальному разглядеть все убранство “прихожей” этого заведения. Черные мраморные ступени с миниатюрной подсветкой по обе стороны, темно-бордовая отделка на стенах, что могла показаться даже несколько жуткой для впечатлительных людей. Под потолком были подвешены небольшие глиняные статуэтки, вроде тех, что часто размещают на готических соборах. Они бессмысленно смотрели вперед, словно равнодушные стражи, которые знают, что власть и сила всегда будут на их стороне.
Кавус с любопытством разглядывал убранство, пока спускался вниз, к темноте и музыке.
Как и в прошлый раз, “Нигил” встретил его басами и шумом людей, что понемногу подтягивались в субботний вечер — хотя стоит отметить, что на этот раз людей было все-таки поменьше. По крайней мере, теперь Кавусу не понадобилась помощь охранника, чтобы пробраться сквозь танцоров.
Он огляделся в поисках уже упомянутого Ракутана, что должен был сидеть за каким-то столиком. Психолог был замечен на диванах почти возле самой барной стойки — их отделяла стена-перегородка. Рядом с новым знакомым сидел… Кавус невольно запнулся в мыслях. Сначала ему показалось, что рядом сидит Гора — да, прямо с большой буквы, ибо по-другому это тело писатель не смог охарактеризовать сразу.
Это был очень большой человек, что занимал чуть ли не половину дивана, и издалека могло казаться, что рядом с высоким и худым азиатом, сидит огромная гора, что была больше самого Ракутана раза в два.
Кавус замер, растерянно думая, стоит ли подходить и мешать беседе между знакомыми? Все-таки, он сам еще не очень хорошо знает Ракутана, чтобы приятельски вливаться в его беседу. Пока писатель неуверенно почесал щеку в раздумьях, уже упомянутый психолог направил на него свой взор. Азиат вопросительно наклонил голову, прерывая их диалог с мистером Горой и поднял руку, пытаясь привлечь чужое внимание. Когда их с Кавусом взгляды пересеклись, психолог помахал рукой, призывая подойти.
Писатель смутился на пару секунд и поспешил к столику, не желая заставлять ждать неожиданных спутников этого вечера.
— Здравствуйте, не хотел вам мешать, вы вроде как со знакомым… — Кавус смущённо улыбнулся Ракутану и посмотрел на мистера Гору.
Вблизи этот человек казался ещё более огромным — даже в сидячем положении мужчина казался чересчур большим для стандартного восприятия. У него были короткие темные волосы, достаточно широкое лицо и темные глаза — первое, на что обратил внимание Кавус. Густая щетина покрывала его объемные щеки и два подбородка, также были усы, что занимали все участки кожи от большого носа до тонких поджатых губ. Телосложение у мистера Горы было соответствующее — широкие массивные плечи и торс с округлым животом, очень широкие бедра и достаточно длинные ноги. Писатель не удивился бы, будь рост этого человека под два метра.
Его нельзя было назвать толстым. Этот человек был просто огромным.
— Ничего страшного, — азиат махнул рукой. — я не буду против вашей компании, Кавус, если позволите опустить формальности. Глатон, вы не против, я надеюсь?
Большой мужчина по имени Глатон перевел взгляд на Кавуса, неожиданно пристально разглядывая его. Его глаза осмотрели мужчину с ног до головы и задумчиво сузились.
— Это ваш новый знакомый, о котором вы недавно рассказывали? — Его голос оказался неожиданно низким, что заставило Кавуса вздрогнуть. — Буду только рад побеседовать с интересным молодым человеком. — Гора по-доброму улыбнулась и потянулась к своему стакану с виски.
“Молодой человек”, которому уже года три как перемахнуло за тридцать неловко почесал затылок.
— Тогда я схожу за напитком и вернусь, постараюсь побыстрее. — Писатель кивнул психологу и направился к уже знакомой стойке бара, что был в паре метров от их столика.
Леви встретил его среди немногочисленных клиентов теплой улыбкой и сразу же подтолкнул карту напитков. Казалось, парень искренне рад его видеть — хотя это было бы странно для человека, которого видишь впервые.
— Вы все-таки вернулись~ — Бармен вежливо улыбнулся, смотря на мужчину. — Я уж ненароком думал, что Уотан произвел слишком сильное впечатление — он рассказал, что подвез вас до дома, а там, знаете, этот охранник не сдержан на язык. Что-нибудь выбрали?
— Да, мне, пожалуйста, “персиковый сауэр”. И, нет, если вас это беспокоит, мы весьма приятно поболтали с Уотаном по дороге, ничего страшного не случилось. Да и мне было бы неудобно добираться до дома пешком.
— Интересный выбор, Кавус. — Бармен тихо хмыкнул и принялся за приготовление, достав рокс с полки. — Весьма редко можно услышать подобный отзыв о нашем охраннике.
Писатель лишь усмехнулся, но не стал продолжать эту тему, чувствуя, что обсуждать кого-то за спиной все-таки не слишком хорошо. Он стал снова наблюдать, как Леви ловкими движениями руки наполняет стакан: парень наполнил шейкер травяным биттером, персиковым и лимонный соком, а после добавил сахарный сироп и белок перепелиного яйца. С прежней улыбкой он кинул немного льда туда же и стал активно взбивать.
Его движения были быстрыми и четкими, можно сказать, что они завораживали своей отточенностью — наверное, большую роль играл многолетний опыт. Хотя по внешнему виду не сказать, что Леви был старше самого Кавуса.
Наконец, бармен стал наполнять рокс через ситечко и стрейнер, переливая получившийся коктейль из шейкера. Финальным аккордом стал кусочек персика, что эстетично лег поверх коктейля. Как и в прошлый раз, Леви элегантно пододвинул стакан к посетителю и вежливо улыбнулся.
— К вашим услугам, Кавус. Рад буду приготовить что-нибудь еще.
Писатель благодарно кивнул и забрал свой напиток. В его голове вертелись забавные мысли — как скучный человек за тридцать смог завоевать столько внимания у своих первых, грубо говоря, собутыльниках и бармена, что они теперь обсуждают его и рассказывают своим знакомым? Кавусу эта ситуация казалась интересной.
Он вернулся к столику неподалеку и сел напротив Глатона. Хоть и новая, но компания не казалась ему дискомфортной. Скорее…интересной.
— Мы как раз обсуждали довольно щекотливую тему, думаю, вы не против поучаствовать в дискуссии. — Голос Ракутана мягко раздался рядом, когда он потянулся за своей “Кровавой Мэри” — Кавус отметил, что, видимо, этот напиток любимый у психолога. Забавно. — Как думаете, кот жив или мертв?
— Мы обсуждаем квантовую физику или нечто большее глубокое? - Хмыкнул мужчина, отпивая свой сауэр. — Если отойти от эксперимента Шредингера, то, смотря, что вы считаете “живым” или “мертвым”.
— То есть, своего точного мнения вы не имеете? — Пробасил Глатон и хитро посмотрел на писателя. — А если вместо кота будет что-то более приземленное?
— Например?
— Например… — его голос стал чуть ниже. — Человек? Или, если рассматривать какую-то конкретику — допустим, вы сами?
— Что вы имеете в виду? — Кавус несколько нахмурился.
— Вы не ответили на вопрос о коте, предпочитая опуститься до полемики определений “живого” и “мертвого”. Но если говорить о вас самих, то вы знаете точный ответ, не так ли? — Сбоку послышался голос Ракутана, что смотрел на писателя из-под ресниц. — Так что скажете на этот счет?
Кавус же, наоборот, неожиданно расслабился и откинулся на спинку дивана. Хотя тема дискуссии и приняла неожиданный оборот, сложнее от этого она не стала.
— Мой ответ тот же — дайте мне ваши определения “жизни” и “смерти”, и я отвечу на ваш вопрос. — Тихо фыркнул мужчина, глядя на своих собеседников.
— Надо же, — со стороны Глатона послышался смех. — Значит ли это, что ваш ответ будет каждый раз меняться с каждым новым определением? Разве тогда можно назвать полноценным ответом непостоянное высказывание?
— А почему нет? В жизни в принципе нет ничего определенного -— все настолько относительно, что и пытаться рассудить бессмысленно. — Писатель наклонил голову. — Если в понятие “жизнь” кто-то вложит достижение “вершин” — тогда я однозначно мертв; если же это просто биение сердца — то я без сомнений живой. Зависит от контекста. И, пожалуй, смысла вопроса. Что, например, для вас является “жизнью”?
Глатон, явно не рассчитывая, что вопрос резко перейдет к нему, поднял брови. Он задумчиво потер подбородок и хмыкнул. Кавус, конечно, не ожидал, что тот серьезно подойдет к поднятой теме, но неожиданно получил весьма странный ответ:
— Жизнь в моем понимании весьма скучна — я большой любитель еды, как вы могли заметить. — Он низко хохотнул и хлопнул себя по пузу. — Чем больше ты успел попробовать в жизни, тем более насыщенный вкус она имеет — все-таки питание часто играет вовсе не последнюю роль в жизни людей, поэтому в моем понимании это и есть “жизнь” — начиная от голодной смерти и заканчивая просто вкусовыми предпочтениями. — Он отпил немного виски и закусил лежащим рядом канапе на шпажке. — Люди со всего мира ведь не зря старались, придумывая новые блюда и вкусы? Это все началось еще в древние времена — вы никогда не задумывались, почему общество решило, что пора совершенствовать свою готовку, ведь на жареном мясе, ягодах и корешках вполне себе можно прожить, не так ли?
Кавус чуть нахмурился, находя слова Глатона не совсем верными…но и назвать их полностью неправильными тоже было нельзя. Было какое-то разумное зерно в его словах, но почему-то со стороны это казалось чем-то противоречивым и даже абсурдным.
— К чему вы ведете?
— К тому, что…Если вы не цените и не любите то, что едите — то для меня такое существо не более, чем ошибка. Такой человек будет считаться “мертвым”. — Голос большого мужчины стал заметно ниже на пару тонов, отчего писателю стало даже как-то даже не по себе. — Ох, простите, просто мои отношения с едой весьма сложны, поэтому я так акцентирую на этом внимание — Ракутан, мой хороший знакомый, может это подтвердить, мы знакомы довольно долго.
Кавус перевел взгляд на психолога, что самозабвенно допивал последние капли алкоголя в стакане. Услышав свое имя, он невольно кашлянул в трубочку и покосился на Кавуса.
— Простите, думаю, мне стоит сходить за еще одним бокалом — я и сам не заметил, как все выпил. — Ракутан осторожно вылез из-за столика. — Принести что-нибудь еще? Глатон, Кавус?
— Да, будь добр, попроси Леви плеснуть мне еще виски, — мистер Гора отдал свой стакан и пихнул в рот еще одну канапе.
— Мне… “Черный октябрь”, пожалуйста. — Кавус потихоньку допивал свой сауэр и даже успел уже закусить долькой персика.
Ракутан кивнул мужчинам и направился к барной стойке, в то время как Глатон перевел удивленный взгляд на писателя.
— Давненько я не слышал про этот коктейль. Давно ходите сюда?
— М? — Кавус глянул на заинтересованного мужчину и тихо кашлянул. — Всего второй раз.
— Тем не менее весьма хороший выбор — напиток очень освежающий, хоть и крепкий, но ягодный вкус вполне это компенсирует. Тем более такая ягода, как ежевика, дает свой специфический вкус, что делает напиток еще более ярким, — не останавливаясь выпалил Глатон и тут же смущенно хихикнул. — Простите, меня снова унесло не туда.
— Вы… и правда не только любите это, но и разбираетесь?
— Ох, я забыл сказать? — Глатон досадно хлопнул себя по коленке. — Я повар по профессии — так что действительно понимаю, о чем говорю. Вся моя жизнь была как-то связана именно с едой, поэтому это имеет для меня большое значение. Начиная от сферы деятельности и заканчивая личными проблемами вроде РПП и плохими мед. показаниями. — Он неожиданно смущенно улыбнулся и почесал усы. — Разве не забавные совпадения?
Кавус молча посмотрел на мистера Гору и задумчиво наклонил голову. Как и с Уотаном, этот человек имел свою историю за широкими плечами, и в итоге стал заложником ее собственной “завязки” — стал тем, кто ставит свою слабость выше самого себя. Писатель не знал, как правильно ответить Глатону — стоило ли как-то поддержать его? Или, наоборот, одобрительно кивнуть? Ему просто было интересно услышать чужой рассказ.
— Думаю, главное, что вам по душе то, чем вы занимаетесь. — Наконец ответил мужчина и допил коктейль. — Как я и говорил, все настолько субъективно, что нельзя сказать, правильно что-то или нет. — Он вздохнул. — В моем случае еда заменяется на книги и тому подобное, так что я вполне могу вас понять — когда что-то становится важной частью вашей жизни. И неясно, становится это плюсом или, скорее, минусом.
Повисло неловкое молчание. Кавус не решался смотреть на мистера Гору и продолжал разглядывать дно стакана — мысли медленно плыли в его голове, переваривая заново весь диалог. Все действительно было очень относительно — какие-то фразы и пояснения могли быть одновременно и положительными, и отрицательными — это зависело от того, как воспринял данные слова человек, которому они предназначались. От этого Кавус начинал чувствовать себя неловко — слишком сложно ему давалось подобное взаимодействие.
Неожиданно сквозь гам музыки он услышал негромкое:
— Думаю, вы правы, Кавус. Спасибо. Как-нибудь я приготовлю вам одно из моих любимых блюд — надеюсь, вам понравится.
Перед носом писателя возник хайбол с темной жидкостью и кусочками ежевики сверху.
— Почему такие серьезные? Надеюсь, не скатились до философствования? Это было бы слишком скучно. — Чуть покрасневший от выпивки Ракутан отдал мужчинам их напитки и сел возле Кавуса, заставляя его подвинуться.
— Нет-нет, что вы, ничего подобного. Это и правда было бы слишком скучно для сегодняшнего вечера в таком замечательном месте. — Глатон поставил виски на столик и тяжело поднялся. — Прошу меня простить, нужно отлучиться.
Кавус чуть не уронил челюсть, когда увидел, что мистер Гора ничуть не меньше, чем казался. Это был действительно очень большой человек…
— Так…Что вы обсуждали? — Лениво протянул Ракутан, снова присасываясь к трубочке. — Глатон выглядит весьма воодушевленным. Чем вы очаровали нас на этот раз?
— ...
— Что? — Кавусу показалось, что он ослышался. — Что я сделал?
— Бросьте, не делайте вид, что правда не понимаете. — Психолог посмотрел на писателя и тихо хмыкнул. — Вы правда не поняли?
— Я совершенно не понимаю, о чем вы, — Кавус нахмурился и отпил свой “октябрь”. — Вы пьяны?
— Оу, нет, конечно, нет — меня очень трудно напоить, но мне вот что интересно: наши сотрудники и постояльцы бара теперь весьма…тепло относятся к вам, разве не так? Мне очень понравилась наша беседа тогда, с Уотаном и Леви вы явно поладили, да и Глатон после диалога с вами выглядит заинтересованным. Просто интересно, чем удивите в следующий раз?
Кавус не был уверен, что правильно понял собеседника — разве налаживание контактов не является важной частью жизни в обществе? С чего вдруг такой интерес?
— Можете не отвечать, возможно, я слишком рано поднял эту тему. Но, Кавус, — Ракутан прямо посмотрел на мужчину. — Обязательно приходите еще, хорошо? Вам точно будут рады, не забывайте нас. — Он аккуратно чокнулся бокалом о тот, что был в руках самого писателя, и сделал большой глоток.
Оставшийся вечер Кавус просидел, витая в своих мыслях и пребывая в некоторой растерянности. В голове все больше набухала мысль, которую он все также не осмеливался озвучивать. Может, после следующего похода в бар?
Конец эпизода
