Город, в котором теперь жил Кавус, был самым обычным. Серым, наполненным тысячами людей и миллионами проблем, ничем не примечательным и абсолютно скучным.
Для писателя, которому было важно находить всё новое в качестве вдохновения и искать что-то необычное в своем окружении — этот город был буквально адом. Кавус прожил не так уж мало и успел побывать во многих местах в поисках новых впечатлений, так что он мог вполне спокойно назвать свое нынешнее место обитания самым настоящим дном.
Он бы предпочел оказаться как можно дальше отсюда и в свои тридцать три покорять какие-нибудь леса Норвегии или джунгли Амазонки, а еще он всегда мечтал побывать в Австралии — увидеть ее гигантских обитателей, которые заставляют содрогаться большинство жителей планеты. В общем и целом, у Кавуса было достаточно планов, чтобы провести время — но вместо этого он прозябал в злачной дыре под названием Инферис.
Все нормально, если вы никогда не слышали об этом городе — Кавус и сам не был в курсе существования подобного места. Если честно, то лучше бы никогда и не знал.
Если бы не отсутствие финансов и долги за рекламу его прошлого произведения, которое, мягко говоря, не окупилось, то и ноги бы писателя тут не было. Но подозрительно дешевые цены на проживание привлекли внимание бедного мужчины, что был одной ногой в долговой яме — ему это казалось шансом самой Судьбы: он переедет, сэкономит и обязательно напишет шедевр, который не только покроет его задолженности, но и принесет прибыль.
Так думал Кавус.
Пока не сошел на автобусную остановку Инфериса.
Город встретил его проливным дождем и полным отсутствием такси поблизости. Мужчина промок насквозь, пока добирался до ближайшего отеля, в котором еле смог оформить номер хотя бы на день. К слову, не сказать, что отель тоже вызывал положительные эмоции — за стойкой ресепшена стоял прокуренный регистратор, который жирными пальцами заляпал все его документы, а после молча кинул ключ от номера, даже не удосужившись назвать хотя бы этаж.
Кавус был бы не прочь найти какое-нибудь новое место — но ливень, полностью мокрая одежда и сумка тяжелых вещей явно не располагали к поискам. Горе-писателю пришлось, поморщившись, взять ключ и пойти искать свой номер. Стоит ли отметить, что и с его комнатой все явно было не в порядке?
Для начала — она была в самом конце коридора предпоследнего этажа — вряд ли в этом закоулке хотя бы иногда убирались. Сама комната тоже не повышала настроения: одна небольшая кровать, тумбочка рядом, небольшой шкаф, неприлично маленькая ванная комната с туалетом и зеркало, которое еле впихнули в весьма узкое пространство несуществующей прихожей.
Кавус кинул сумку на единственный стул и стянул мокрую одежду. Комната еле отапливалась, а звуки падения капель дождя о подоконник были отчетливо слышны даже сквозь двойное стекло. Мужчина лишь вздохнул и принялся рыться в вещах в поисках сухой одежды.
Так как Кавус приехал ближе к вечеру, то после всех метаний и поисков ночлега на городские улицы уже опустилась тьма — дальше собственного носа в мраке дождя невозможно было что-либо разглядеть. К тому же в номере крайне тускло светила лампа, отчего атмосфера становилась еще более унылой…
Кавус предпочитал об этом не думать. Он очень устал, потому планировал прямо сейчас лечь спать, надеясь отдохнуть, и завтра с новыми силами и позитивным настроем пойти на разведку в дневной солнечный город. Может, это место не такое уж и плохое?
С такими мыслями мужчина лег в прохладную постель и накрылся пледом. Он немного согнул ноги, чтобы поместиться в кровать, повернулся набок и, прижав к себе подушку, закрыл глаза, уже строя продуктивные планы на завтрашний день.
Точнее, так и должно было быть, пока Кавус не услышал звуки сверху. Они были весьма громкими и…ритмичными. Как будто что-то тяжелое качалось из стороны в сторону. Мужчина нахмурился и сильнее сомкнул веки. Сверху послышались непонятные стоны, которые вскоре стали только громче — кто-то явно наслаждался бурной ночкой и не стеснялся это показывать.
Кавус со вздохом подумал, что отоспаться ему не удастся.
***
Стоит ли уточнять, что переезд не помог писателю наладить свою жизнь?
Он еле смог найти дешевую квартиру для съема и временную работу кассиром в маленьком продуктовом, что находился недалеко от его нынешнего места обитания. Денег хватало на жилье и еду — что в принципе стало основным расходом в жизни Кавуса. По вечерам он пытался писать, соскребая воедино все мысли, обдуманные за день.
Можно сказать, что мужчине все-таки нравилось писать — это то, что вызывало в нем такой же интерес, как и чтение. Кавус любил истории. Создавать самому или читать чужие — все равно; ему просто нравилось это. Погружаться в персонажей, в обстоятельства, в новые места и события — это все то, что заставляло его сердце биться чаще и взволнованно закусывать губу.
Любил ли что-нибудь Кавус, кроме этих “историй”? Вряд ли.
Мужчину можно было назвать абсолютно безразличным ко всему, если бы не книги. Ему было…неинтересно? Ни какая-либо профессия, ни другое хобби не привлекали его; не было даже любимого животного. Что уж говорить о симпатии к кому-либо? Он самый обычный одинокий человек, чья эмоциональная гамма подобна самому городу, в котором он теперь оказался — такая же серая и пустая.
Нет, он чувствовал все базовые чувства, вроде холода, голода, или же раздражения вкупе с радостью от скидок. У него просто не было “интереса” к чему-либо.
Все стало просто ужасно, когда Кавус не смог что-либо написать. Он просто смотрел на белый лист перед собой и совершенно ничего не чувствовал. В голове не было никаких мыслей, душа томилась от отсутствия творческих порывов; он не “видел” историю, которую хотел бы написать, никакого вдохновения — абсолютное ничего. Это было большим ударом для мужчины.
Сначала он просто неверяще смотрел на клавиатуру своего дешевого ноутбука и не понимал, что делать дальше. Кавус никогда не сталкивался с подобным — обычно он создавал то, о чем думал, и потом уже разбирался, что из написанного можно показать издательству. Он никогда не думал, что творческий блок с ним вообще когда-либо случится.
Мужчина нервно покрутил колесико мышки и отложил ее в сторону, взявшись за свой потрепанный блокнотик, в который он часто записывал интересные идеи, обороты или всю необходимую информацию, которую потом использовал в своих работах. Может, стоит начать с краткой мысли, что задаст нужный аккорд будущей композиции истории?
Карандаш в его худых пальцах так и не коснулся бумаги.
Кавус в отчаянии отшвырнул блокнот и схватился за голову. Что такое? Почему он не может ничего написать? Почему в голове не возникает ни единой мысли, нет никакого образа перед глазами? Сердце мужчины похолодело.
Что происходит?
Когда мужчина не смог ничего написать ни через день, ни через два, ни через неделю, то он уже смирился с отчаянием. Мир резко потерял для него все оставшиеся краски, оставив только серую рутину Инфериса. Он всегда полагался только на одно дело, имя которому — создание истории. И вот он лишился этого самого дела. И совершенно не знал, как быть с этим.
Так прошла неделя, две, затем месяц и далее — Кавус был абсолютно пуст. Он все так же ходил на работу, уже не так сильно жалуясь на условия труда, приходил домой поздно вечером, нормально кушал и садился по привычке за стол. Затем он включал ноутбук, открывал чистый документ и совершенно бессмысленно смотрел на клавиатуру. Он ничего не чувствовал.
Часа через два-три, когда подходило время спать, он выключал технику, пил сладкий чай, чистил зубы и ложился в кровать, укрывшись теплым пледом. Лежал еще минут пятнадцать и тихонько засыпал, так и не почувствовав какой-либо отклик в душе.
Конец эпизода
